запятые? не, не слышал
Цикл: Истории, которые не любят вспоминать в Цитадели
Название: Отражение второе: Тамир
Пейринг не определен
Жанр: drama
Саммари: О предсказаниях и предсказателях в отражении.
Предупреждение продолжение-зеркалка. Отражение первое: Доминга
читать дальшеТамир каждый день заново приручает Домингу.
Доминга для него terra incognita, которую он облазил вдоль и поперек, заглянул под каждый камень, под микроскопом рассмотрел каждую пылинку, но так и не понял, что это такое и как это работает.
Тамир вообще не понимает, как устроены мозги Доминги.
Доминга об устройстве мозгов Тамира задумываться даже не пробовал.
Тамир логичен до одурения - этим он скрывает полное отсутствия интуиции.
Тамир может рассчитать с какой вероятностью кусок пиццы, прицельно пущенный разозленным навом в него, упадет помидорами вниз; может выдать полную раскладку всех возможных вариантов из-за которых может случиться так, что кусок теста упадет вниз начинкой.
Доминга точно знает, какой из вариантов будет единственно верным.
У Тамира есть одно но: он может все, - все, кроме начальной точки отсчета. Начального события. Штриха, который дает представление о картине. С этим маленьким "но" все превращается в ничего. Без Доминги.
Доминга не логичен в той же степени, в которой предсказуем Тамир.
Тамир точно знает какова вероятность того, что Доминга сожрет его завтрак.
Доминга вероятности не знает, но завтрак Тамира сжирает с постоянством достойным подражания.
Иногда Тамиру кажется, что без Доминги он теоретически крупный и в той же мере теоретический специалист математической логики - абстрактной и никому не нужной.
Доминга знает, что без Тамира он бы сошел с ума.
Они оба знают, что если бы их не познакомил Сантьяга - их бы не было. Не было бы Лас-Вегасов.
Ни один из них не хочет этого признавать.
Тамир, все еще считает, что Сантьяга лишь попал в изначальную вероятность их знакомства. Доминга знает, что если Сантьяге что-то выгодно - он плюет на любые вероятности и сам их создает. Но Доминга не хочет думать о том, что могло бы быть, если бы они не привлекли внимания вездесущего комиссара. О чем думает Сантьяга, аналитики то ли не знают, то ли боятся просчитывать.
Когда Доминга приходит бледный и подавленный, Тамир не решается ничего спросить. Лишь хмурит брови.
Когда Доминга, смотря на него больными потухшими глазами говорит: "Он убил Регу", Тамир ничего не спрашивает.
Кто такой Он Тамир вычисляет, хотя официально им никто ничего так и не сообщил. В конце концов он профессионал. А Доминга все равно ничего не скажет: он слишком погружен. Доминга всегда слишком остро воспринимает реальность, как любой предсказатель. Любой удар, который для остальных подобен кругам на воде для него кажется именно ударом. Впрочем, Тамир пока еще не осознает, что означают слова Доминги. Потому что этого просто не может быть, потому что этогоне может быть никогда. Навов не убивают. Слишком страшно возмездие. И навы навов не убивают. Потому что это не логично. Дико. Безумно. Этого не может быть.
Тамир запускает программу и начинает считать. Он всегда начинает считать, когда нервничает. Тогда он нервничал, видя совершенно неадекватного, будто на грани сумасшествия Домингу. Нервничал, боясь, что не сможет его удержать у края. Не дать упасть на дно Бездны. Не дать Доминге с ней слиться. Бездна - это пустота.
Доминга больше всего боится упасть, и Тамир знает. Хотя не было ни одного разговора, ни одного слова.
Тамир просто знает. Может быть, это единственное, что ему нет смысла просчитывать.
Тогда Тамир считал, что именно это и есть грань. Позже он понял, что ошибался.
Доминга становился все более замкнутым. Все более отдаленным. Не чужим. Нет. Но отдаленным.
Свеча загоралась все чаще. Просто так – без явных заданий от комиссара. И это не было заданием – Сантьяга в то же самое время давал Лас-Вегасам распоряжения: проследить объект, просчитать вероятность наступления события. Но Доминга все равно становился все более отдаленным.
В какой-то из дней, когда работы нет, но Доминга запирается в их логове все чаще, и все реже реагирует на внешние раздражители, Тамир, решивший что с него хватит, и пообедать он может вполне самостоятельно, уезжает без Доминги.
Кухня в ресторане прекрасная, вино чудесно, но Тамир вдруг срывается с места чуть ли не в первый раз в своей жизни поверив ощущению, а не понятным расчетам. И едет обратно в Цитадель.
В логове пахнет гарью. Не так, что где-то немного воняет гарью, а так, что, кажется, гарь забивает ноздри. Потому что горит их логово. Пылает. А Доминга сидит на полу и заворожено смотрит на огонь. Совершенно не смущаясь тем, что огонь примеривается познакомиться с джинсами нава.
Вот тогда Тамир пугается. Бездна настолько близко, что ее дыхание чувствует даже он. Даже не смотря в остекленевшие глаза Доминги. И ему не хочется это рассчитывать.
Тамир пытается потушить разгорающийся пожар, что-то говорит Доминге. Что-то ехидное, с нужной долей паники. А Доминга все равно сидит не двигаясь. Бездна слишком близко.
Тамир решается и дает Доминге пощечину. Он близок к отчаянью и он не знает других средств вывести предсказателя из транса.
Когда взгляд Доминги приобретает хотя бы долю осмысленности, Тамир начинает дышать. И вместе с воздухом к нему приходят все слова, которые он бы хотел сказать. Ему хочется сказать, что он испугался, что Доминга урод и сволочь, что так можно и поседеть. Вместо этого он сварливо ворчит: «В следующий раз пойдешь наносить ущерб кабинету комиссара, пироман недоделанный!»
А потом все заканчивается и в проеме двери стоит Сантьяга.
Дальше Тамир вступает просто наблюдателем, потому что навы его не замечают. И он наиболее остро чувствует насколько его не замечают.
Доминга смотрит на комиссара, с каким-то совершенно непонятным выражением: что-то такое в глубине зрачков, что Тамир вроде бы понимает, но осознать не может. Именно осознать. Заточенный математикой мозг отмечает детали, но понимания не наступает.
И Сантьяга смотрит на Домингу точно также.
А потом Доминга что-то говорит. И Тамир вновь все понимает, отмечает и откладывает в памяти но не осознает – он все еще поглощен этим пересечением взглядов. Будто увидел что-то, не предназначенное для его глаз.
Тамир все прекрасно видит – каждую деталь. Хотя так и не понимает что происходит, но отмечает как едва заметно подрагивают пальцы Сантьяги, когда он протягивает сидящему на полу Доминге руку, как вздрагивает Доминга, опираясь на предплечье комиссара, как они в конце концов друг на друга смотрят.
А потом Сантьяга вежливо, но сейчас эта вежливость будто возводит стену между Тамиром и Домингой(он всегда безупречно вежлив, Комиссар Темного Двора) говорит то, что говорит, . Потому что Сантьяга просит Тамира выйти.
Потому что Сантьяга смотрит только на Домингу. А Доминга опускает глаза.
Естественно, Тамир выходит. Естественно он делает все, чтобы услышать хотя бы обрывки того, что будет происходить дальше. Естественно, потому что Доминга в этом участвует. Естественно, потому что он должен знать.
Ему везет. Потому что тем двоим в комнате не до средств защиты. Там происходит что-то, чего Тамир может быть никогда не сможет понять, но он чувствует эмоции и отмечает детали.
- Что я сделал? Сделаю… - Сантьяга боится? Тамир замирает – это абсурдно. Сантьяга не может произносить фразы таким тоном. Сантьяга не может этого подразумевать. Но он слышит именно этот вопрос. Именно этим тоном, который не дает права усомниться.
И дальше Тамир слышит тишину. Гнетущую и ожидающую. Тамир слышит тишину и понимает, что как только Доминга начнет говорить, он решит всю эту, продолжающуюся недели головоломку.
- Это сделаем мы, – голос Доминги едва слышный, Тамир с трудом разбирает фразу, но от тона его кидает в дрожь. Такого тона, виновато-обреченного, он от Доминги еще не слышал. И он до сих пор не может осознать, что происходит. У него возникает ощущение что он что-то упустил. Либо просто не в курсе. Но, ему приятней думать, что это он что-то упустил.
Потому что упущенное можно исправить.
А то, что с такой убежденностью, сказал Доминга - нет.
В отличие от Доминги, Тамир прекрасно знает, что вероятность в некоторых случаях бывает 100%
Название: Отражение второе: Тамир
Пейринг не определен
Жанр: drama
Саммари: О предсказаниях и предсказателях в отражении.
Предупреждение продолжение-зеркалка. Отражение первое: Доминга
читать дальшеТамир каждый день заново приручает Домингу.
Доминга для него terra incognita, которую он облазил вдоль и поперек, заглянул под каждый камень, под микроскопом рассмотрел каждую пылинку, но так и не понял, что это такое и как это работает.
Тамир вообще не понимает, как устроены мозги Доминги.
Доминга об устройстве мозгов Тамира задумываться даже не пробовал.
Тамир логичен до одурения - этим он скрывает полное отсутствия интуиции.
Тамир может рассчитать с какой вероятностью кусок пиццы, прицельно пущенный разозленным навом в него, упадет помидорами вниз; может выдать полную раскладку всех возможных вариантов из-за которых может случиться так, что кусок теста упадет вниз начинкой.
Доминга точно знает, какой из вариантов будет единственно верным.
У Тамира есть одно но: он может все, - все, кроме начальной точки отсчета. Начального события. Штриха, который дает представление о картине. С этим маленьким "но" все превращается в ничего. Без Доминги.
Доминга не логичен в той же степени, в которой предсказуем Тамир.
Тамир точно знает какова вероятность того, что Доминга сожрет его завтрак.
Доминга вероятности не знает, но завтрак Тамира сжирает с постоянством достойным подражания.
Иногда Тамиру кажется, что без Доминги он теоретически крупный и в той же мере теоретический специалист математической логики - абстрактной и никому не нужной.
Доминга знает, что без Тамира он бы сошел с ума.
Они оба знают, что если бы их не познакомил Сантьяга - их бы не было. Не было бы Лас-Вегасов.
Ни один из них не хочет этого признавать.
Тамир, все еще считает, что Сантьяга лишь попал в изначальную вероятность их знакомства. Доминга знает, что если Сантьяге что-то выгодно - он плюет на любые вероятности и сам их создает. Но Доминга не хочет думать о том, что могло бы быть, если бы они не привлекли внимания вездесущего комиссара. О чем думает Сантьяга, аналитики то ли не знают, то ли боятся просчитывать.
Когда Доминга приходит бледный и подавленный, Тамир не решается ничего спросить. Лишь хмурит брови.
Когда Доминга, смотря на него больными потухшими глазами говорит: "Он убил Регу", Тамир ничего не спрашивает.
Кто такой Он Тамир вычисляет, хотя официально им никто ничего так и не сообщил. В конце концов он профессионал. А Доминга все равно ничего не скажет: он слишком погружен. Доминга всегда слишком остро воспринимает реальность, как любой предсказатель. Любой удар, который для остальных подобен кругам на воде для него кажется именно ударом. Впрочем, Тамир пока еще не осознает, что означают слова Доминги. Потому что этого просто не может быть, потому что этогоне может быть никогда. Навов не убивают. Слишком страшно возмездие. И навы навов не убивают. Потому что это не логично. Дико. Безумно. Этого не может быть.
Тамир запускает программу и начинает считать. Он всегда начинает считать, когда нервничает. Тогда он нервничал, видя совершенно неадекватного, будто на грани сумасшествия Домингу. Нервничал, боясь, что не сможет его удержать у края. Не дать упасть на дно Бездны. Не дать Доминге с ней слиться. Бездна - это пустота.
Доминга больше всего боится упасть, и Тамир знает. Хотя не было ни одного разговора, ни одного слова.
Тамир просто знает. Может быть, это единственное, что ему нет смысла просчитывать.
Тогда Тамир считал, что именно это и есть грань. Позже он понял, что ошибался.
Доминга становился все более замкнутым. Все более отдаленным. Не чужим. Нет. Но отдаленным.
Свеча загоралась все чаще. Просто так – без явных заданий от комиссара. И это не было заданием – Сантьяга в то же самое время давал Лас-Вегасам распоряжения: проследить объект, просчитать вероятность наступления события. Но Доминга все равно становился все более отдаленным.
В какой-то из дней, когда работы нет, но Доминга запирается в их логове все чаще, и все реже реагирует на внешние раздражители, Тамир, решивший что с него хватит, и пообедать он может вполне самостоятельно, уезжает без Доминги.
Кухня в ресторане прекрасная, вино чудесно, но Тамир вдруг срывается с места чуть ли не в первый раз в своей жизни поверив ощущению, а не понятным расчетам. И едет обратно в Цитадель.
В логове пахнет гарью. Не так, что где-то немного воняет гарью, а так, что, кажется, гарь забивает ноздри. Потому что горит их логово. Пылает. А Доминга сидит на полу и заворожено смотрит на огонь. Совершенно не смущаясь тем, что огонь примеривается познакомиться с джинсами нава.
Вот тогда Тамир пугается. Бездна настолько близко, что ее дыхание чувствует даже он. Даже не смотря в остекленевшие глаза Доминги. И ему не хочется это рассчитывать.
Тамир пытается потушить разгорающийся пожар, что-то говорит Доминге. Что-то ехидное, с нужной долей паники. А Доминга все равно сидит не двигаясь. Бездна слишком близко.
Тамир решается и дает Доминге пощечину. Он близок к отчаянью и он не знает других средств вывести предсказателя из транса.
Когда взгляд Доминги приобретает хотя бы долю осмысленности, Тамир начинает дышать. И вместе с воздухом к нему приходят все слова, которые он бы хотел сказать. Ему хочется сказать, что он испугался, что Доминга урод и сволочь, что так можно и поседеть. Вместо этого он сварливо ворчит: «В следующий раз пойдешь наносить ущерб кабинету комиссара, пироман недоделанный!»
А потом все заканчивается и в проеме двери стоит Сантьяга.
Дальше Тамир вступает просто наблюдателем, потому что навы его не замечают. И он наиболее остро чувствует насколько его не замечают.
Доминга смотрит на комиссара, с каким-то совершенно непонятным выражением: что-то такое в глубине зрачков, что Тамир вроде бы понимает, но осознать не может. Именно осознать. Заточенный математикой мозг отмечает детали, но понимания не наступает.
И Сантьяга смотрит на Домингу точно также.
А потом Доминга что-то говорит. И Тамир вновь все понимает, отмечает и откладывает в памяти но не осознает – он все еще поглощен этим пересечением взглядов. Будто увидел что-то, не предназначенное для его глаз.
Тамир все прекрасно видит – каждую деталь. Хотя так и не понимает что происходит, но отмечает как едва заметно подрагивают пальцы Сантьяги, когда он протягивает сидящему на полу Доминге руку, как вздрагивает Доминга, опираясь на предплечье комиссара, как они в конце концов друг на друга смотрят.
А потом Сантьяга вежливо, но сейчас эта вежливость будто возводит стену между Тамиром и Домингой(он всегда безупречно вежлив, Комиссар Темного Двора) говорит то, что говорит, . Потому что Сантьяга просит Тамира выйти.
Потому что Сантьяга смотрит только на Домингу. А Доминга опускает глаза.
Естественно, Тамир выходит. Естественно он делает все, чтобы услышать хотя бы обрывки того, что будет происходить дальше. Естественно, потому что Доминга в этом участвует. Естественно, потому что он должен знать.
Ему везет. Потому что тем двоим в комнате не до средств защиты. Там происходит что-то, чего Тамир может быть никогда не сможет понять, но он чувствует эмоции и отмечает детали.
- Что я сделал? Сделаю… - Сантьяга боится? Тамир замирает – это абсурдно. Сантьяга не может произносить фразы таким тоном. Сантьяга не может этого подразумевать. Но он слышит именно этот вопрос. Именно этим тоном, который не дает права усомниться.
И дальше Тамир слышит тишину. Гнетущую и ожидающую. Тамир слышит тишину и понимает, что как только Доминга начнет говорить, он решит всю эту, продолжающуюся недели головоломку.
- Это сделаем мы, – голос Доминги едва слышный, Тамир с трудом разбирает фразу, но от тона его кидает в дрожь. Такого тона, виновато-обреченного, он от Доминги еще не слышал. И он до сих пор не может осознать, что происходит. У него возникает ощущение что он что-то упустил. Либо просто не в курсе. Но, ему приятней думать, что это он что-то упустил.
Потому что упущенное можно исправить.
А то, что с такой убежденностью, сказал Доминга - нет.
В отличие от Доминги, Тамир прекрасно знает, что вероятность в некоторых случаях бывает 100%
-
-
24.01.2012 в 20:38-
-
24.01.2012 в 20:50