[kaija_tari]

Название: Ученик войны

Автор: Arlline

Пейринг: Ортега/новый персонаж

Рейтинг: PG-13 в лучшем случае

Альберт с детства на дух не переносил голубей. Нет, те красивые белоснежные птицы, которых чаще видишь на картинках, чем в большом городе ему очень даже нравились, а вот горластые серые гули вызывали раздражение, смешанное с брезгливостью. Сегодня голуби ведут себя особенно бесстыдно. Молодой чуд присел поесть в открытом кафе, сделал заказ, подмигнул двум человским девушкам за соседним столиком и только собрался приняться за кусок горячего ароматного яблочного штруделя с шариком ванильного мороженого, как появились они. Сразу три довольно жирных голубя сели чуду за стол и принялись бесцеремонно клевать его десерт. Альберт взмахнул рукой, отгоняя их. Птицы взлетели. В кофе упало что-то белое непонятной консистенции. Альберт выругался. Девушки, которым он подмигивал захихикали. Чуд вышел из кафе, вынашивая план мести всем голубям на свете, и неспеша направился в сторону Маяковки.

Альберт был из довольно богатой семьи, а поэтому мог позволить себе вести богемный образ жизни. Таких как он в Ордене называли учениками войны. "Не всем же мечем махать", - рассуждал Альберт. На самом деле он был совсем не против помахать мечем, но это у него абсолютно не получалось и чуду не оставалось ничего кроме как объявить себя пацифистом. Существовал молодой рыцарь на деньги родителей, но он отнюдь не считал себя иждивенцем, будучи твердо уверен в том, что рано или поздно обретет всемирную славу как великий художник. По секрету между нами, рисует Альберт средненько. Но разве отсутствие способностей может остановить порыв души?

Патриаршие пруды были для Альберта особым местом. Они обладили магией, не той магией, которой владели многие жители тайного города, а особой, неосязаемой, не описанной ни в одном научном труде. Чуд часами сидел на Партиарших с альбомом, водил сюда на свидание подруг, просто приходил посмотреть на воду, когда ему было нечего делать. Главное — не подходить к пруду близко, потому что весь возвышенный настрой улетучивался при виде грязи.

Кто-то ударил его по голове. Альберт резко обернулся. Вконец обнаглевший голубь летел так низко, что задел его крылом по макушке. Карие глаза рыцаря угрожающе сузились. Если сегодня все голуби в городе решили объявить ему войну, то и он в долгу не останется.

Материализовать предмет вот так вот из воздуха – дело не простое. Тут нужен неплохой уровень. Альберт присел на скамейку и запустил руку в рюкзак, делая вид, что что-то усердно ищет. Альберт попытался представить себе рогатку. Она такая деревянная, треугольная, с тугой резинкой. Получилось…что получилось то и получилось. Чуть кривовата, но сойдет. Рыцарь поднял с земли камешек и прицелился в стайку птиц, галдящую на спинке лавки, и выстрелил. Птицы разлетелись. Альберт довольно улыбнулся, акт мести был совершен.

- Добрый день, юноша.

Альберт поднял глаза.

- Могу я поинтересоваться, что я вам такого сделал, что вы обстреливаете меня средь бела дня, - перед ним стоял нав, потирающий макушку. Да не просто нав, а Ортега собственной персоной, - вы хотели убить меня этим? - нав протянул ему злополучный камешек. Альберт мало интересовался расстановкой сил в тайном городе, но точно знал, что нападение на нава карается особо жестоко.

- Я не вас, я голубей, - испуганно ответил Альберт. Неожиданно ему стало стыдно за свой тон - он же представитель Великого дома Чудь, потомок бесстрашных воинов и все такое.

- Хотели убить голубей? Я думал, что весной в молодых рыцарях должен просыпаться совсем другой инстинкт. Но попали вы все же в меня.

- Простите, я не хотел. Если будете мстить – убейте меня, моя семья тут ни при чем, - гордо произнес Альберт, густо покраснев.

- Вы всерьез полагаете, что я собираюсь убить вас за случайное попадание в мой затылок? – едва сдерживая смех поинтересовался Ортега, а потом отстраненно прибавил, - это хорошо, что вы так думаете. Как вас зовут, славный рыцарь?

- Альберт фон Гундериан.

- Фон Гундериан…Гундериан. Сын рыцаря ложи саламандр Витольда фон Гундериана?

Альберт кивнул.

-Отец достойнейший из войнов, а сын…можно? – Ортега взял у чуда из рук рогатку, - а сын предпочитает мечу вот это. Что такая косая? Вы, очевидно, гоняли во дворе голубей пока остальных учили материализовывать предметы? Молодой человек, не хорошо обижать голубей, они же беззащитные.

Альберт ничего не ответил помощнику комиссара. Интересно, сколько раз перерезал глотки беззащитным этот защитник птиц?

- Удачи вам, господин фон Гундериан.

Только подойдя к машине, Ортега заметил, что унес рогатку чуда. Надо же умудриться попасть в помощника комиссара. А милый юноша, страшненький, но милый. Ортега сел в машину, и, напевая себе под нос, направился в сторону цитадели.

- Подходит он ко мне и говорит: "Это ты стрелял в меня из лука обсидиановыми стрелами?". Я ему отвечаю: "Ну да, я. Стреляю потому, что не переношу вас всех. Дерись со мной честно, темный", и выхватываю меч. Он аж обалдел…

После шестой рюмки история с Ортегой превратилась в героическую эпопею, в которой отважный рыцарь Альберт фон Гундериан вызвал на поединок презренного нава Ортегу, которой, убоявшись, трусливо скрылся с поля боя. Если бы собеседник Альберта, Теодор фон Фрикхе, не выпил бы в два раза больше, чем сам Альберт, он бы, наверняка, заподозрил, что в рассказе друга есть доля вымысла.

Ортега приехал в "Три педали", чтобы спокойно поужинать. Нав уже расплатился и собирался уходить, когда до него донеслось: "Дерись со мной честно, темный". Ортега оглядел кафе в поисках отчаянного смельчака. Какая прелесть, опять этот рыцарь. Нав бесшумно подкрался у двум чудам за стойкой и сел рядом с Альбертом.

- Я заношу над ним меч, и тут Ортега открывает портал и стремительно в него прыгает. Я хотел прыгнуть за ним, но портал в момент закрылся, - рыцари одновременно осушили рюмки залпом, - ну ничего, я еще достану того нава!

- Простите, прямо так и прыгнул? – поинтересовался Ортега.

Альберт обернулся. Это было стоящее зрелище. Карие глаза расширились до невообразимых размеров, рюмка выпала из рук у чуда и разбилась. Бармен конец флегматично покачал головой.

-Вы…вы…вы следите за мной, - оторопь прошла, а алкоголь развязал язык, - что вам нужно от меня? Недостаточно поиздевались утром?

- Я просто хотел уточнить, как именно я прыгнул в портал, когда вы занесли надо мной меч.

- Идите к черту, - пробурчал Альберт.

Какая-то часть мозга рыцаря, еще на залитая алкоголем, подсказала, что надо срочно заткнуться и уйти. Но он был представителем Великого дома чудь, потомком бесстрашных войнов и все такое. Он ни за что не покажет наву свою слабость, лучше умереть, хотя не хотелось бы, конечно.

Друг Альберта уткнулся носом в барную стойку. Повод уйти! Это было спасением.

- Извините, я вынужден прервать нашу приятную беседу.

Ортега улыбнулся. Какой забавный рыцарь. Смелый до глупости.

- Да ладно? Из-за него что ли?

Ортега подошел к Фридриху, взял его пиджак, сложил вчетверо и подложил под голову рыцарю.

- Ну вот, - Ортега вернулся на свое место, - теперь ему удобнее, чем нам с вами.

Альберт удивленно покосилися на Ортегу, а потом рассмелся.

- Я думал, вы совсем другой.

- Какой же?

- Ну вы же помощник комиссара. Я думал, вы серьезный…

- Злой и очень занудный? – рыцарь кивнул, - вовсе нет, но если бы вы действительно рискнули бы вызвать меня на дуэль, вам бы не поздоровилось.

-Я знаю, произнес Альберт, - а потом смущенно добавил, - я самый худший воин в мире.

- Стало быть, ученик войны. И чем занимаетесь?

- Я художник.

- Нестандартное занятие для рыцаря.

- Я вообще не стандартный.

- Я заметил. Кстати, как вам идея затолкать друга в портал до дома и прогуляться? - в рыцаре было что-то притягивающее, и Ортега собирался узнать, что же именно.

- Ну уже нет, я не настолько пьян, чтобы выходит из бара вместе с навом. Я слышал, что о вас болтают.

- Но вы только что убедились, что часть слухов обо мне – выдумки, - улыбнулся Ортега, - я жду вас снаружи.

- Нет, - Ортега удивился тому, как прозвучал голос рыцаря, - нет, - твердо повторил Альберт.

- Ну нет, так нет, - пожал плечами Ортега, - показная смелость чуда по-прежнему казалась ему нелепой, но на этот раз он почему-то не захотел язвить. Он достал блокнот, зачем-то написал на нем свой адрес и протянул рыцарю.

- Если передумаете, - произнес он и вышел из «Трех педалей».

Уже на утро, окончательно протрезвев и с трудом вспомнив, что было накануне, Альберт злился. Он злился на себя. Как можно было быть таким идиотом. Представитель Великого Дома Чудь, потомок бесстрашных воинов и все такое. Ортега наверняка до сих пор корчиться со смеху, вспоминая его попытки выглядеть смелым. Сволочь. Альберт злобно скомкал бумажку с адресом и кинул на стол. Он думает, что стоит ему сказать одно слово, и Альберт тут же прибежит к нему домой? Может он привык, что все так и делают?

@темы: Навы, Чуды, Слэш

Comments

[AnchorPoint]

Arlline,

[kaija_tari]

Krovavaja Mary, спасибо.
Вечером доползу до флешки - выложу, там 15 страниц)

[AnchorPoint]

Arlline, давай! Чуд-пацифист - давно мечтала такого увидеть!!!!

[Дарга]

Я только одного не понял.
Звание ученика войны и пацифизм - это взаимоисключающие понятия.
Ученик войны - это чудский боевой маг первой (начальной) ступени. При этом все ученики
войны служат не где-нибудь, а в гвардии великого магистра.

[Tashka_]

Начало любопытное, но таки бета тексту требуется.

[kaija_tari]

Дарга, знаю, тут какая-то путаница
на сайте Панова сначала написано:
Среди рыцарей лож возможны ученики войны, т.е. те маги, которые поняв, что их способностей хватит только на роль учеников, выбрали светскую жизнь.
а чуть ниже:
УЧЕНИК ВОЙНЫ - низшая ступень боевых магов Ордена.


Tashka_, если у вас найдется время, с удовольствием послушаю, что именно режет глаз

[Дарга]

Arlline, ну да. Просто в первом варианте оно, вроде, нигде больше не упоминается. Ну и по логике, опять же, только мне кажется, что называть невоенного учеником войны - это несколько странно? ) Особенно при наличии Мастерской войны, которая объединяет как раз-таки боевых магов.

[Tashka_]

Навскидку - то, что бросалось в глаза, и не давало абстрагироваться, поскольку еще и повторялось иногда.

неспеша

не спеша.

Не всем же мечем махать

- мечом.

По секрету между нами, рисует Альберт средненько.

Настоящее время тут не очень к месту, лучше "рисовал".

расстановкой сил в тайном городе

Тайном Городе - и еще по тексту есть отсутствие заглавных букв там, где они быть должны.

достойнейший из войнов

воинов. То написано правильно, то нет(

Молодой человек, не хорошо обижать голубей, они же беззащитные.

нехорошо. И Ортега вроде как обращается к чуду.

Злой и очень занудный? – рыцарь кивнул

- насколько я поняла, это таки был Ортега, а не рыцарь.

Ортега наверняка до сих пор корчиться со смеху,

- корчится.
Запятые я даже не трогала.

И почитать-то хочется с таким пейрингом)) Но хотелось бы, чтобы вычитано было получше.

[Alira_Ayollo]

не плохо))

[kaija_tari]

Дарга, мне самой не нравится)) но раз Панов их так называет... не гражданскими же чудами их называть))
Tashka_, спасибо
тся-ться, сама же бешусь, когда другие на это ошибаются, а свои в упор не вижу

[kaija_tari]

Ортега эстетесвовал: он хотел ужин по лучшим правилам высшего света: с переменой блюд, напитков, правильными тарелками, правильными вилками и ножами, белыми хлопковыми салфетками и красиво сервированным столом. И непременно один. Он сам не знал, почему ему захотелось такой пафосный ужин, но отказывать себе в приятных мелочах не привык. Он старательно составил меню, закупил продукты и теперь лежал на диване, вдыхая божественный аромат стряпни своего голема, предвкушая торжество эгоизма.
В дверь позвонили. Ортега выругался, он был готов убить того, кто осмелился испортить ему этот вечер. Нав крикнул голему, что сам откроет, потом нарочно медленно поднялся с дивана, размял мышцы и поплелся открывать. Нетерпеливый гость снова позвонил, и Ортега решил, что кто бы это ни был, он выставит названного посетителя вон. Только если это не комиссар. Впрочем, комиссар слишком воспитан, что бы заявиться без предупреждения.
Ортега заглянул в глазок. На пороге стоял чуд, который едва не убил его недавно и едва не вызвал на дуэль в баре. Рыцарь теребил в руках бумажку с адресом Ортеги, и на нем была болотно-зеленая футболка с фиолетовым крокодилом. Раздражение куда-то пропало, Ортега открыл чуду дверь.
- Биться пришли, господин фон Гундериан? А где секунданты?
Рыцарь злобно посмотрел на нава, но так и не придумал, что ответить.
- Есть хочешь? – немного смягчился Ортега. Чуд кивнул и вошел в квартиру. Войдя на кухню и увидев приглушенный свет и стол, сервированный словно для светского приема, рыцарь отступил назад, и, заглянув наву в глаза, спросил:
- Вы ждете кого-то?
- А сколько вы видите тарелок?
Альберт как-то пугливо еще раз посмотрел на стол и неуверенно сел. Голем поставил перед ними салат. Ортега решил придерживать строго порядка перемены блюд. Альберт разглядывал набор вилок и ножей, лежащий рядом с тарелкой и чувствовал себя словно на очередном отцовском приеме. Он ожидал от помощника комиссара чего угодно, но не того, что он один дома ужинает по-официальному.
Ортега понятия не имел о чем говорить с чудом, понятия не имел, зачем дал ему визитку, понятия не имел, что делать с ним дальше. У рыцаря были на удивление красивые глаза, миндалевидные и блестящие, красивого светло-карего оттенка и недлинные, но очень пушистые ресницы. Глаза почти компенсировали некрасивость и нервность всего лица, хотя все равно рыцарь был не в его вкусе.
- Знаете, Альберт, я не всегда так ужинаю, просто мне сегодня так захотелось.
Рыцарь улыбнулся и почему-то стал уплетать салат намного бодрее.
Голем принес первое. Кажется, это было их итальянской кухни: божественный перетертый суп-капучино. Правда его полагалось подавать в кофейной чашечке, но Ортега посчитал это извращением и велел голему приготовить нормальную порцию.
- Странный у вас голем; без лица.
- Почему это без лица. Стой, покажись. Чем вас не устраивает его лицо?
Альберт подал плечами.
- Словно долотом рубанули пару раз и вставили пластиковые глаза.
- Да неужели я буду доплачивать за реалистичное лицо для домашнего робота!
- Известная навская жадность. Вы за вино заплатили больше, чем за этого голема.
- А я списал вино как расходы на нужды Великого дома.
Альберт впервые улыбнулся. Ортега подумал о том, что помощнику комиссара не солидно крутить шашни с мальчиками из других велики домов. Впрочем, это его никогда не останавливало. Ортега убрал с колен белую салфетку, такую же глупую, как и вся затея с этим ужином, и взял Альберта за руку. Чуд выпустил ложку из рук. Он до сих пор сомневался, правильно ли поступил, придя сюда. Будь на месте Ортеги любой другой нав, совесть бы не мучила его, но напротив него сидел помощник комиссара темного двора. С другой стороны, он здесь не для того, чтобы выдавать военные тайны Великого Дома Чудь, да и не знает он никаких военных тайн.
Ортега снимал с Альберта футболку с каким-то садистским удовольствием. Хотелось порвать к чертовой матери этот кошмарный предмет одежды, но в чем тогда рыцарь пойдет домой?

Альберт стоял у окна, Ортега подошел к нему и обнял сзади.
- Прекрати, - смущенно вывернулся из его объятий Альберт, - в окно же все видно.
- Ладно тебе. Соседи сплошь челы.
Альберт улыбнулся и снова прижался к наву.
- Классный вид, ты никогда не пробовал его фотографировать?
- Что здесь красивого? Парковка под окнами, шум...
- Смотри, какой-то кретин припарковался чуть ли не на проезжей части, его сейчас эвакуатор увезет.
- Угу, - задумчиво промычал Ортега.
Тяжелая машина эвакуатора медленно приближалась к темному ягуару... точь-в-точь такому же, как у него.
Нав схватил с полу штаны, и, сыпля проклятиями, принялся судорожно одеваться.
- Это что, твоя машина? – спросил Альберт.
- Да, - прокричал Ортега, выбегая из квартиры с ключами в руках.

Водитель эвакуатора отказался оставить его машину в покое, наконец, он назвал наву довольно крупную сумму, за которую готов пойти на компромисс. Ортега отвел наглому челу глаза и велел убираться. Пусть потом жалуется на провалы в памяти. Как так получилось, что он бросил машину почти на дороге? Ну да, когда он подъезжал к дому, ему позвонил комиссар, дело было срочное, и он поспешил к домашнему компьютеру, а потом все его мысли были заняты ужином...

Когда Ортега вернулся, Альберт уже спал, так сладко свернувшись, что хотелось лечь рядом и обнять его. Это противоречило планам нава: он собирался выставить чуда. У Ортеги было особое правило: никогда не спать в одной постели со случайными любовниками. Совместный сон означал того, что он подпускает кого-то достаточно близко. Как правило, любовникам Ортеги приходилось проделывать огромный путь от секса до сна с навом, а этот чуд просто взял и случайно уснул, случайно оказался в трех педалях, случайно попал в него из рогатки. Какова вероятность того, что случайно выпущенный в трехмерном пространстве камушек отрикошетит в тело нава площадью примерно 1,9 квадратный метра с учетом погодных условий? Это было подозрительно, вот только сегодня Ортега не заметил никакой слежки. Какова вероятность того, что в Великом доме чудь постигли искусство незаметной слежки с учетом их магических наработок? Какова вероятность того, что его хотят скомпрометировать, учитывая уровень безразличия к сексуальным предпочтениям подданных в Великом доме Навь?
Доминга бы на его месте не поверил в такое количество случайностей и побежал бы к компьютеру. Помощник комиссара не знал теории вероятности, он был воином и привык доверять внутреннему голосу, который говорил, что никакого подвоха здесь нет. Он разделся и лег рядом с чудом, в конце-концов, молодое тело рядом — это всегда приятно.

[kaija_tari]

Ортега не просил Альберта оставаться, но и не выгонял. Альберт воспринял его молчание как приглашение. Ортега не сопротивлялся. С чудом было интересно, хотя его попытки скрыть свое неумение держать меч болтовней и мире и согласии смешили нава, было уютно, хотя его привычки ходить за Ортегой по квартире, словно на привязи и заглядывать в глаза, безуспешно пытаясь понять... а черт знает, что он там пытался понять. Альберт таскал нава в галереи и заставлял рассматривать альбомы с картинами реалистов, импрессионистов, кубистов и представителей других бесчисленных направлениях в живописи. Чуд с восторгом рассказывал Ортеге о картинах, художниках, поэтах, писателях, актерах. Ортега знал большинство этих художников лично и периодически поправлял чуда, Альберт почему-то страшно на это обижался, словно хотел не знать правду, а верить в легенды.
Альберт должен был родиться челом, шасом, масаном, людом на худой конец, но никак не чудом. Ортега впервые видел рыцаря художника, витающего в облаках, и Альберт казался ему нелепым. В то же время именно эта нелепость привлекала его.
Через некоторое время Ортегу начала мучить совесть. Он не любил Альберта, рыцарь проводил у него почти все время. Казалось, Ортега был для него одним из тех художников, поэтов и писателей, которыми он восторгался, и о которых не желал знать никакой правды. Альберта надо было оттолкнуть, пока парень окончательно не испортил себе жизнь. Хоть карьеры в Ордене ему не сделать, но пока еще у него есть семья, друзья, положение. Рано или поздно их интрижка всплывет, и у Альберта не останется ничего, кроме Ортеги, которому он особо не нужен. Наву не хотелось принимать на себя эту ответственность — ответственности ему итак хватало.

Альберт не любил приезжать домой. Сначала на него набрасывался отец с лекцией о том, что настоящий рыцарь должен воевать, а его картины – не более, чем жалкая мазня, и с Алиром Кумаром ему не тягаться. Потом набрасывалась мать, требуя немедленно найти себе невесту и обзавестись потомством; может, хотя бы его дети смогут продолжить славные традиции фон Гундерианов. Торжественные приемы были еще хуже. Рядом с ним непременно сажали юную чуду, а многочисленные родственники таинственно переглядывались и нахваливали его несуществующие достоинства. Проклятое традиционное воспитание.
Сегодня был день рождения отца – отвертеться было невозможно. Альберту с порога представили очень красивую девушку по имени Мария. Мария краснела, томно обмахивалась веером и пила чай, оттопырив мизинец – ну прямо героиня средневекового романа. За ней неотступно ходила ее мать Кристина – не менее красивая, зорко следящая за тем, что бы Альберт, не приведи Спящий, не нарушил рамок приличия. Наблюдая за этим, Альберт мысленно ухмылялся. Красавице Марии не грозила опасность с его стороны, даже если бы она пришла на праздник голая.
Попытки Альберта смыться сразу после ужина были жестоко пресечены матерью. «Тебе нужно пообщаться с чудами из высшего общества. Потом присоединишься к своим маргиналам», - бескомпромиссным тоном заявила она.
Теперь Альберт растерянно стоял в гостиной, разглядывая группки, в которые разбились гости, решая, к какой из них можно присоединиться с наименьшим ущербом для психики. В кармана завибрировал мобильный. «Лежу в постели голый, красивый и одинокий. А ты что делаешь?», - прочитал он сообщение о Ортеги. «А я флиртую с неземной красоты девушкой», - ответил Альберт и направился к Марии, почему-то одиноко сидящей в кресле. Улыбнувшись девушке, Альберт сел напротив и подлил ей еще чаю. Он понятия не имел, о чем положено говорить с девушкой, которую ему пророчат в невесты.
- Как вам вечер? – выдавил он из себя дежурную фразу. К ним стремительно приближалась мать Марии.
«И черт с тобой – у меня есть неземной красоты правая рука» - пришел ответ от Ортеги.
- О чем ведете разговор? – возникла из ниоткуда Кристина.
Альберт попытался скрыть довольную улыбку.
- Мы…
- Кто хочет шампанского? – подлетела к ним мать Альберта. Кристина охотно подставила свой бокал. Мария и Альберт отказались.
- Представляете, я недавно слышала, что в Тайном Городе видели Сусанну, - заговорщически начала мать.
- Кто такая Сусанна? – спросил Альберт.
- Ах, Альберт, - всплеснула руками мать, - ты абсолютно ничего не знаешь о жизни в Тайном городе. Торчишь в своей мастерской со своими картинами, - мать осеклась, и, глядя на Кристину, быстро прибавила, - хотя, твои великолепные пейзажи, несомненно, того стоят.
- Так кто она такая?
- Сусанна – бывшая любовница Сантьяги. Они познакомились еще в годах двадцатых.
- Как я мог не знать? Наверное, я невнимательно читал учебник по современной истории, - вздохнул Алберт. Мария едва заметно улыбнулась. Мать проигнорировала его замечание.
- Она была очень перспективной феей – ей даже пророчили королевский трон, а она предпочла переметнуться на сторону темных, опозорила, предела свой великий дом!
- Она что, воевала на стороне нави? Или помогала темным создавать генетических мутантов? Возможно, она просто влюбилась. В чем ее предательство? – Альберт с трудом сдерживал гнев.
Мать нахмурилась. Она считала, что Альберт просто хочет ее позлить.
- Тот, кто связывается с представителем другого великого дома, неизменно предает свой, - высокопарно заключила она.
- Да – снова подхватила Кристина, - мужчины из других великих домов лишь дают обещания, но только со своим можно создать семью, - теперь она многозначительно смотрела на свою дочь.
Альберт заметил, что Мария барабанит пальцами по мягкой обивке кресло, отрешенно глядя куда-то вдаль. На лицо девушки падал свет. На ней было очень много косметики, но все же ей было не больше семнадцати.

[kaija_tari]

Через час Альберт сидел в такси, безумно счастливый оттого, что наконец то убежал из этого храма консерватизма. Ему от чего-то было жаль Марию. Девушка, несмотря на напускные манеры, показалась ему вполне живой и разумной. Наверняка встречается с каким-нибудь молоденьким людом, вот мать и пытается ее поскорее пристроить.

Когда Альберт пришел, Ортега уже спал. Пробраться мимо спящего нава незаметно было решительно невозможно. Гарок, очевидно, этому специально учат. Стоило Альберту, как ему казалось, абсолютно бесшумно, открыть дверь спальни, Ортега открыл глаза.
- Ортега, я предатель своего великого дома?
Ортега улыбнулся и погладил по волосам сидящего на кровати рыцаря.
- Если бы таскал для меня бумаги твоего отца, что, кстати, было бы весьма недурно, то был бы. Что случилось?
- Да ничего. Просто эти приемы, родители…. Меня снова пытались женить.
- Удачно?
- Как видишь, нет. – Альберт выпрямился, - что значит "удачно?". Ты что, спокойно отнесешься к тому, что я женюсь?
- Если тебе это будет нужно, то да.
Альберт вздохнул.
- Я не собираюсь пока жениться, - произнес он упавшим голосом.
Ортега положил голову на колени чуду, Альберт задумчиво запустил пальцы в черные волосы.

- Что ты молодец не весел? – поинтересовался Бога, кидая на стол Ортеги пачку бумаг.
- Я думу думаю.
- Так вот откуда такой громкий скрежет.
- Не смешно, - пробурчал Ортега, - Альберт хочет завести собаку.
- Собаку? Какой трогательный юноша, но собака это не то. Сейчас в моде дети из стран третьего мира.
Ортега болезненно поморщился. Сейчас Бога будет его добивать.
- Хотя, нет, - протянул Бога, - черных детей усыновляют все кто ни попади. Вам надо что-то оригинальное. Как насчет маленького зеленоглазого люда? – будете самой очаровательной в мире межрасовой семьей.
- Вообще совсем никак не смешно, - покачал головой Ортега, - Зачем ему эта чертова собака? Кто о ней будет заботиться?
- Голем.
- Бога, собака - это же живое существо, ей нужно общество. К тому же собаки грызут все, что ни попади. А что делать в брачный период?
- Прооперировать. И никаких проблем.
- Ну, знаешь, я способен на любое изуверство, но чтобы отрезать яйца невинному существу…
- Половина хозяев отрезают яйца своим псам.
- И что с того? - улыбнулся Ортега, - скажи, это честно, кастрировать кого-то только потому, что он никак не может выразить протест?
- Раз ты такой добрый, заведи самку. Или вырезать матку, по-твоему, тоже изуверство?
- Изуверство, конечно. Это же противоестественно.
Бога склонился над другом и положил руку ему на плечо.
- Хочешь правду?
Ортега никакой правды от Боги не хотел, но Боге на это явно плевать – он скажет.
- Ортега, он боится, что он надоест тебе, что ты найдешь кого-то другого, да он до хрена всего боится, что не мудрено при твоем и его положении. Вот и хочет, что бы было что-то еще, что вас бы связывало. Это, конечно, на бессознательном уровне…
- Бога, проваливай, - пробурчал Ортега, - мне наплевать на челов, которых ты читаешь.
Бога пожал плечами и покинул кабинет Ортеги. Перед тем, как закрыть дверь, он посмотрел на Ортегу.
- Собаки, как и большинство животных, не получают удовольствия во время спаривания, так что отрезать им яйца не так жестоко, как кажется.

Щенок лежал на переднем сидении и смотрел на нава грустными ореховыми глазами. Сначала Ортега хотел повязать ему на шею какой-нибудь бантик, а потом передумал и ограничился простым ошейником от блох. Это все же не какой-нибудь йоркшир или, прости спящий, чихуа-хуа, а настоящая немецкая овчарка с родословной.
Из всех щенков Ортеге больше всего понравилась одна девочка. У нее над глазами были длинные черные линии, словно подводка. Она была полная и флегматичная.
Помощник комиссара ласково потрепал щенка по голове.
- От тебя больше затрат, чем я думал.
Только купив щенка, Ортега вспомнил, что собаке нужна подстилка, миска, ошейник, поводок, лоток, наполнитель для лотка, тонна корма и какие-то непонятные собачьи вкусняшки, дабы она от скуки не грызла мебель и обувь. И еще прививки.
Альберт должен быть в восторге.
Ортега открыл дверь. Альберт был уже дома, и, судя по запаху, готовил ужин для двоих.
- Привет, - крикнул чуд из комнаты, - слушай, когда мы говорили о собаке сегодня утром, ты молчал, и я расценил это как согласие. В общем, знакомься.
Альберт возник в дверном проеме с щенком немецкой овчарки на руках и замер, глядя на Ортегу круглыми глазами.
- Ты приготовил ужин? Пахнет прекрасно.
- Приготовил, но не тебе. Это им, - чуд показал на щенков, - заводчица подарила мне книгу про собак, там я нашел этот рецепт. Не смотри ты так, я не собираюсь готовить для них всегда, но согласись, сегодня они имеют право на праздничный ужин.
- А ты сам есть хочешь? Может, закажем что-нибудь у шасов?
Альберт энергично закивал.
- Ты купил мальчика или девочку?
- Мальчика.
- Ну вот, - протянул Ортега, глядя на резвившихся щенков, значит, придется отрезать и матку и яйца.
- Кому? - удивленно посмотрел на него Альберт.
- Мне, конечно же.
Рыцарь засмеялся.
- Сначала тебе придется пришить.
- Что пришить?
- Что-то. Матку. Яйца у тебя, насколько я помню на месте.
- Ну тебя, - Ортега махнул рукой на Альберта, - как назовем?
Овчарки возились на полу, и Альберт смотрел на них с каким-то диким восторгом. При всей своей циничности, Ортеге пришлось признать, что щенки действительно были очаровательны, и он бы ни за что не отказался ни от одного из них.
- Как какую-нибудь известную пару.
- Бони и Клайд что ли?
Альберт поморщился.
- Сальвадор и Галла, к примеру.
- Я не смогу все время выговаривать имя Сальвадор.
- Тогда Марк и Белла.
- Это в честь кого?
- Марка и Беллы Шагал.
- Шагал?
- Ну да, Шагал, - Альберт обиженно надул губы, - начало двадцатого века, родился в Беларуси, жил во Франции. Петухи, часы, скрипки, лошади....
- Да угомонись ты, - пробурчал Ортега, - знаю я, кто такой Шагал, я с ним даже как-то пил.
- Серьезно? - глаза Альберта азартно заблестели. Он ухватился за рукав нава, - расскажи!

[kaija_tari]

- Почем так воет ветер?
- В смысле? – поднял голову Ортега.
- Ну почему ветер издает такие звуки?
- По одной древней легенде…
- На фига мне твои легенды? – разозлился Альберт, - я имею ввиду, что этому вою должно быть какое-то научное объяснение.
- Я тебе физик что ли? Можешь погуглить. Ты куда?
- Гуглить, - ответил Альберт, притаскивая в постель ноутбук. Некоторое время он сосредоточенно стучал по клавишам и, наконец, торжественно зачитал: «При обтекании ветром провода или ветки дерева воздушный поток становится неустойчивым, и тогда с препятствия могут срываться вихри. Эти вихри и создают колебания давления воздуха, которые мы воспринимаем как звуки».
- Я ни черта не понял, - фыркнул Ортега, - может, все-таки заслушаешь мою легенду?
- Неа, - Альберт поставил ноутбук на пол и потянулся. Ортега резко сгреб рыцаря в охапку и поцеловал.
- Ты когда-нибудь был в Австрии?
Рыцарь покачал головой.
- У меня там есть одно дело, надо слетать на три-четыре дня. Хочешь со мной?
Это, конечно, не очень хорошо — брать любовника в деловую поездку. Но он работает у комиссара уже очень давно. Имеет он, в конце-концов, право на разные прихоти! К тому же он точно знал, что Альберт не будет соваться в его дела.
- Самолетом или порталом?
- Как ни странно, самолетом.

- Прости, но президентский люкс был занят, - развел руками Ортега, когда они вошли в номер.
- Поэтому ты взял эконом-класс.
- Вот только не надо. Отличный большой номер.
- Без балкона, - пробурчал Альберт.
- Зато тут есть окно в полный рост. Открываешь – и вот тебе, пожалуйста, балкон, - улыбнулся Ортега, - правда не нравится номер?
Альберт подошел к наву и обвил его шею руками.
- Ты же знаешь, что говорят челы в этом случае: с милым рай и в шалаше.
Ортега щелкнул Альберта по носу.
- Не нравится – ищи другое жилье. Между прочим, здесь есть такой предмет роскоши как музыкальный центр.
Ортега вытащил из сумки диск.
- Купил в аэропорту – тирольская музыка.
- А еще здесь есть такая роскошь как чайные пакетики, - чуд взял со столика кипятильник и направился в ванную.
Ортега скинул ботинки и улегся на кровать. Удивительно, что за долгую жизнь он еще не был в Австрии. То есть был, но тогда она называлась Пруссией. Или Австро-Венгрией? Как в свое время шутил комиссар, только выучишь название человской страны, а она возьми да перестань существовать.
Нав резко встал с кровати.
- Альберт, ты умеешь танцевать польку?
- Нет. А надо?
- Ну да, а как ты клеишь девиц на балах?
- Просто сижу весь такой таинственный, пока девиц для меня клеит мама.
- Иди сюда.
Ортега положил одну руку Альберту на талию, другую – на плечи.
- И кто из нас женщина?
- Юноша, настоящий танец не знает половых различий. Только музыка и чувства. Шаг в сторону, прыжок, еще шаг. А говоришь, что не умеешь.
Альберт прижался к Ортеге плотнее. Полька, танго, в отеле, на улице… Какая разница? Главное вместе. Пусть он никогда не поймет Ортегу до конца. Может оно и не надо? Зачем ему знать, что скрывает тьма? Главное, что Ортега и рядом, а когда он рядом, Альберта наполняет чувство безграничного счастья.
- На счет три надо подпрыгнуть, - вздохнул Ортега. Альберт посмотрел на него одновременно виновато и весело.
- А ты уверен, что это полька? Это марш какой-то.
- У вас, рыцарей, все марш. Это самая настоящая полька, я точно знаю.
- Как ты определил, что это полька?
- Элементарно, мой юный друг. Прыжок. Молодец.
- Так как ты определил?
Ортега взял коробку из-под диска и продемонстрировал Альберту
- Видишь, написано: второй трек – полька.
- А я-то думал, ты разбираешься в музыке, - разочарованно протянул чуд.
- Ты вообще много думаешь о том, чего не существует.
Рыцарь выскользнул из объятий Ортеги и холодно произнес:
- Вода вскипела. Если хочешь, сделай себе чай.
Ортега знал, что он часто резок и груб с Альбертом, раскаивался и упорно не желал себя сдерживать. Он прекрасно понимал, что Альберт никогда то него не уйдет, и понимал, что это не повод делать ему больно, и так было не только с Альбертом, а всегда, сколько он себя помнил.
Альберт сидел в кресле с абсолютно беззаботным лицом, нав прекрасно знал, что он очень обижен. Наверное, надо было обнять его, извиниться, но… кто-нибудь когда-нибудь видел извиняющегося нава?

Альберт практически не разговаривал с ним. Ортега злился на себя и на Альберта — он планировал устроить небольшой отпуск: показать Альберту Вену — рыцарь должен был быть очарован этим утонченным городом, а теперь приходится сидеть в номере, активно имитируя деятельность за компьютером. Альберт раздобыл в вестибюле отеля книгу на английском и сосредоточенно читал ее, хотя Ортега прекрасно знал, что при своих познаниях в языке Шекспира и Байрона, Альберт мог понять в лучшем случае десятую часть написанного.
- Альберт, ты обижаешься на меня? - не выдержал и почти смиренно спросил Ортега, когда они собирали вещи перед отъездом.
- Нет, - пожал плечами Альберт, - я уже давно ни за что на тебя не обижаюсь.
Альберт не пожелал расстаться с книгой и сидел, уткнувшись в нее как в аэропорту, так и в самолете. Когда уже в Шереметьево Ортега спросил у Альберта, о чем книга, он пробурчал что-то невнятное и побежал забирать багаж с ленты. За все это время Альберт перевернул страницу от силы пять раз.

Альберт шел по коридорам замка и впервые в жизни они чем-то напоминали ему тюремные. Он изо все сил надеялся, что с ним желают говорить по какому-нибудь отцовскому делу.
- Проходи, малыш. Садись, - кивнул ему Гуго Де Лаэрт.
Гуго пользовался славой вспыльчивого, но очень порядочного рыцаря. И он был хорошим другом отца.
- Альбрет, когда ты в последний раз тренировался в искусстве боя? Ты не горишь желанием пополнить ряды воинов, верно?
Альберт кивнул.
- Почему?
- Не думаю, что я подхожу для службы. Отец, наверное, говорил вам, что я художник…
- Есть с собой какие-нибудь рисунки?
Альберт залез в сумку и достал альбом для эскизов. Гуго долго и задумчиво листал его и, наконец, произнес:
- Красиво. На мой неискушенный взгляд, конечно, красиво. А что говорят про это эти, как их, профессиональные художники, в общем? Или критики там всякие?
Альберт опустил глаза.
- Отец знает про тебя?
- Знает что?
- Альберт, ты ведь прекрасно знаешь, - Гуго посмотрел на Альберта и вздохнул, - должен знать, по крайней мере, что мы ведем круглосуточное наблюдение за крупнейшими иерархами тайного города, верно? Так твой отец знает?
- Нет, вы представляете, что будет, если он узнает?
- Представляю, а твоя мать… я тебе не завидую парень. Таких на моей памяти было много. И в зеленом доме таких много. Но ты… обычно Ортеге быстро надоедают партнеры, но ты задержался на удивление долго. Сколько это будет продолжаться? Еще год, и все неизбежно всплывет, Альберт. Малыш, те ведь знаешь, сколько мы живем. Челы могут десятилетиями верить, что станут великими, а что будешь делать ты, если тебя не признают через сто лет? Чем ты будешь заниматься? Все двери в Ордене будут для тебя закрыты, на тебе будет висеть клеймо до конца жизни. Скажи мне, это стоит того?
Альберт опустил голову.
- Да ты расслабься, - Гуго потряс его за плечо, - Ордену не за что предъявлять к тебе претензии. Ты мне просто скажи, оно стоит того? Этот нав стоит твоего будущего?
Дальше Альберт слушал увещевания Гуго в пол уха и кивал невпопад. В голове крутилась фраза "ты задержался на удивление долго." Из замка он летел.

[kaija_tari]

- Бога, я все понимаю, но есть здесь…
- Ты вытаскиваешь меня из дома среди ночи. Могу я оставить за собой выбор заведения! – Бога лучезарно улыбнулся девушке на кассе, - доброй ночи, красавица. Меня зовут Бога. Знаю, имя может показаться вам странным. Оно очень древнее, означает…
- Что заказывать будете? – вздохнула усталая кассирша.
Бога вздохнул.
- Мне, пожалуйста, биг-мак, две большие картошки, четыре соуса: два кисло-сладких и два сырных, большую колу, молочный коктейль с клубникой, сливочный рожок и пирожок и вишней. Ты оплати, - похлопал он по плечу Ортегу, - а я пойду куда-нибудь сяду.
- Бога, скажи, ты флиртуешь со всем, что движется? – поинтересовался Ортега, ставя на пластиковый стол поднос с едой.
- Не со всем. Ты видел, какие у нее были глаза? А какие дыньки… - Ортега махнул на приятеля рукой, - и вообще, ты лишил меня секса, - Бога поставил на стол маленькую пирамидку с эмблемой Темного двора.
- Ничего, вызвать инкуба никогда не поздно.
- Вот не надо, - надулся Бога, - это была вполне настоящая женщина. Ученица школы Золотого озера, еще в том очаровательном возрасте, когда еще ничего не пробовала, но уже хочет всего и сразу.
- У челов это называется восемь лет колонии строго режима.
- Ничего не знаю, я у нее паспорт не спрашивал и не собираюсь. И вообще, мало ли как что челы называют – девушка выглядела очень и очень половозрелой, лучше расскажи, что у тебя с твоим рыжим случилось?
- Он на меня обиделся.
- Серьезно? И почему?
- Да дурак малолетний потому что. Я сказал ему, что люблю его.
Бога присвистнул.
- Быстро же ты сломался.
- Я не сломался, я действительно его люблю. Он чудный…
- Все чуды чудные, - вставил Бога, пытаясь засунуть в рот сразу пол биг-мака.
- И знаешь, что он выкинул? Так он спросил меня, люблю ли я его больше, чем всех предыдущих. И что я должен был ему сказать? Я же, в конце-концов, не меряю любовь по какой-то шкале, и даже не веду отчетности своих любовных похождений, - и задумчиво прибавил, - я считать-то не умею до таких больших чисел.
- И что ты ему сказал?
- Это и сказал. Он психанул, и ушел, хлопнув дверью так, что она чуть с петель не слетела, романов, видимо, начитался.
- Ортега, я же сто раз тебе это все говорил. Ты старше своего, во всех смыслах, чуда, причем старше черт знает на сколько. Ты выше его по положению. Как бы ты не старался, ты будешь для него недосягаем. Неужели ты не понимаешь, что он больше всего на свете боится тебя потерять? И у него очень много поводов этого бояться.
- Я что, виноват в этом что ли?
- Неужели ты не мог сказать, что любишь его сильнее, чем кого-либо когда либо? Еще приплел бы, что он первый мужчина, с которым у тебя серьезные отношения, и рыжий был бы счастлив до конца дней своих.
- Я не хочу ему врать.
- Ну и сиди весь такой правдивый в опале, - Бога развернул третий по счету гамбургер, - что бы челы не болтали о вреде фаст-фуда, он безумно вкусный. Что если твой рыцарь теперь уйдет, посчитав, что ты ущемил его рыцарскую честь?
-Не уйдет.
Бога шумно втянул колу через трубочку.
- Я недавно читал одного человского психолога…
- Если ты будешь цитировать Фрейда, то…
- Да нет, это был вполне нормальный психолог. Так вот, он пишет, что…
Ортега откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Аппетитно пахло гамбургерами.
- Ты меня не слушаешь, да?
Ортега покачал головой. Бога открыл пирожок с вишней.
- До четырех лет, - ухмыльнулся он.
- Чего?
- До четырех лет. И не строго режима, а в колонии-поселении. В последней редакции уголовного кодекса.
Брови Ортеги поползли вверх.
- Да нет, - опустил глаза Бога, - мне просто… просто Мурций рассказал.

- Это идеальная операция, господин комиссар, - с нескрываемым восхищением произнес Ортега. Сантьяга достал из шкафа бутылку вина.
- Отметим мою гениальную идею?
- С удовольствием.
Комиссар протянул Ортеге бокал, а потом хитро склонил голову на бок.
- Я вижу, что вы чем-то встревожены, мой друг.
Встревожен? Да он в панике. Если Альберту стукнет в голову пойти на войну, он погибнет в первые пять минут. Предупредить его? Если Альберт поймет, какое отношение ко всему этому имеет темный двор и непосредственно Ортега, он никогда не простит. Он любит свой великий дом, пусть не так, как это принято в Ордене, но любит и гордится им.
- Ничего особенного, господин комиссар.
- Насколько я знаю, вы... встречаетесь с чудом. Он сильно вам дорог?
Врать Сантьяге было бесполезно.
- Сильно, — сухо ответил Ортега.
- Так убедите его не воевать.
- Я не знаю, - развел руками Ортега, - вчера он с такой яростью говорил про зеленых, был готов в любой момент схватиться за меч и пойти их резать. Хотя он понятия не имеет, как этим мечем пользоваться.
- Придумайте что-нибудь, - пожал плечами комиссар, - создайте обстоятельства, при которых он не сможет никуда пойти.
Ортега поймал себя на мысли, что уже довольно долго вертит в руках бокал, так и не сделав ни глотка. Сантьяга смотрел на него с пониманием, даже с сочувствием.
- Знаете, Ортега, вы нужны мне здесь, но я дам вам свободный день, что бы вы разобрались со своей второй половиной.
- Спасибо, господин комиссар.
Комиссару не нужен помощник, который во время серьезной операции будет думать о личных проблемах. Навь превыше всего. После Альберта будет много других, но от этого не легче. Ортега быстро придумал, как помешать Альберту осуществить задуманное. Это был отвратительный способ, но надежный.

Амира заметно нервничала – она должна была быть со своими сестрами, а вместо этого сидела в кафе с помощником комиссара темного двора. Впрочем, белая моряна не без удовлетворения отмечала, что сегодня властный нав нервничает. Вот так – один раз темные ловят тебя на серьезном нарушении кодекса и милостиво соглашаются ничего не докладывать королеве, а потом всю жизнь крепко держат тебя за… горло.
- Кто этот рыцарь, Ортега? – спросила она. Из всех навов, с которыми ей приходилось работать, Ортега вызывал наименьшую неприязнь. В отличие от остальных, он делал вид, что не приказывает, а просит об услуге, даже иногда шутил и никогда не приставал.
- Амира, он должен провести в больнице не меньше недели. Чтобы потом не было никаких последствий, и не вздумайте трогать голову, - проигнорировал ее вопрос Ортега, - я знаю, что такой профессионал как вы сможет точно рассчитать удары.
Амира кивнула и собралась убрать фотографию в сумку, но Ортега покачал головой и забрал фотографию себе, протянув ей рыжий волос в пластиковом пакетике.
- Оплата стандартная.
- Ортега, я действительно профессионал, но нанести ровно нужные травмы очень нелегко, мне понадобиться обновить свои знания в анатомии чудов…
Моряна осеклась, увидев, как у нава заостряются уши. Обычно с темными можно было неплохо торговаться.
- Оплата стандартная, - отчеканил нав, - и вам действительно стоит хорошо изучить анатомию чудов, потому что если вы ошибетесь, темный двор будет расстроен.
"Чтоб вам всем передохнуть", - думала Амира, глядя на удаляющуюся широкую спину.
Ортега не находил себе места. С одной стороны все было спланировано идеально, а с другой — абсолютно непредсказуемо. Он чувствовал себя ужасно оттого, что спасать Альберта приходится именно таким способом. Откуда у этого художника такой патриотизм? Главное, что бы моряна держала себя в руках.

[Mrs. D.]

*засела с поп-корном в ожидании зверя обоснуя"

[Alira_Ayollo]

Спасибо)

[kaija_tari]

Услышав звук открывающейся двери, Ортега чуть не подпрыгнул. Какого черта? Альберт был весь в пыли, на скуле красовалась небольшая ссадина.
- Что случилось? – выдавил из себя нав, пытаясь выглядеть как можно более заботливым.
Альберт скинул кроссовки, рухнул в кресло нервно взъерошил волосы.
- Ты не поверишь. На меня напала моряна.
- Черная?
- Если бы. Белая. Зеленые совсем с ума посходили.
- И что было дальше.
- А вот что, единственный полезный подарок от мамы, - Альберт извлек из кармана потемневшее зеркальце — разряженное око василиска, - эти твари тихие, как кошки. Подкралась сзади и попыталась огреть по башке. Я заметил ее в последнюю секунду, долю секунды, и увернулся. Ортега, представляешь, я увернулся от моряны! – Альберт вскочил с кресла и начал ходит взад-вперед, - правда, я при этом споткнулся и упал, - показал он Ортега ободранные ладони, - Она когда нависла надо мной, я думал, что все, конец мне, а потом вспомнил про артефакт.
О том, что, активизировав артефакт, он побежал прочь с невероятной скоростью, а потом почти час просидел в каком-то дворе, пытаясь унять дрожь в руках, Альберт промолчал.
Ортега крепко прижал к себе чуда.
- Я рад, что ты в порядке, - прошептал нав.
Проклятье! С какой стати Альберт решил таскать с собой око? Надо было срочно придумать другой способ помешать Альберту пойти воевать. Какой? Может просто привязать его к стулу?
- Знаешь, Ортега, я увернулся от моряны сегодня, значит, и смогу на войне. Понимаешь?
Глаза Альберта лихорадочно блестели. Ортега погладил его по волосам и снова прижал к себе, уткнувшись лицом в шею.
- Альберт, прошу тебя, не ходи на войну.
Альберт отпрянул от него.
- Как ты можешь говорить такое!?
- Я пережил много войн. Я видел огромное количество парней вроде тебя, которые умирают зазря.
- Зазря? – ошеломленно повторил рыцарь.
- Альберт, я понимаю твои чувства. Но умоляю, будь реалистом. Альберт, - Ортега схватил его за руку, - это война за влияние в Тайном городе. Таких войн было и будет еще бесконечное множество. Я не хочу терять тебя.
Лицо Альберта густо покраснело.
- И почему ты решил, что меня не волнует положение моего Дома? Я не пойду на войну. При условии, что ты тоже не будешь участвовать в боевых действиях.
Ортега застыл. Он, конечно, ожидал от Альберта любой глупости, но…да как в его рыжую башку вообще такое могло прийти? Нав почувствовал, как его уши заостряются.
- С чего ты взял, что навь вообще будет участвовать в боевых действиях?
- С того, что я не такой идиот, как ты думаешь, Ортега. Навы позволят другим домам завладеть огромным количеством золотого корня? Как бы не так.
- Откуда ты знаешь…
- Я, все-таки, сын Витольда фон Гундериана, славного рыцаря, как ты изволил выразиться при нашем знакомстве. Когда ты от души поглумился надо мной. Я всегда был для тебя просто глупым мальчишкой.
- Альберт, ты идешь на эту войну, что бы доказать мне что-то?
- Тебе, отцу, матери, родственникам, многочисленным друзьям семьи, которые приходят в наш дом и смотрят с презрением на меня и с жалостью на отца, - заорал Альберт, - я для вас всех просто ходячее недоразумение.
Ортега крепко прижал к себе рыцаря.
- Прошу тебя не надо. Ты вовсе не недоразумение, - Ортега еще сильнее прижал к себе Альберта, - я буду держать себя в руках. Ты художник, Альберт. Отличный художник. Прошу тебя, не делай этого. Ты нужен мне.
Альберт поладил Ортегу по лицу. Он впервые видел любовника умоляющим. Было горько и неожиданно приятно чувствовать, как дрожат руки высокопоставленного иерарха Темного двора.
- Ортега, ты хочешь, что бы я стал предателем только потому, что боишься потерять любимого домашнего питомца, - ласково улыбнулся Альберт, - иначе ты бы позволил мне самому принять решение.
Ортега мрачно кивнул и отступил назад.
- Прости меня.
Глядя на лицо Ортеги, Альберту хотелось рассмеяться.
- Мне надо ехать в замок.
Ортега кивнул.
Перед выходом Альберт умылся и переоделся. Ортега молча ходил за ним по квартире. В дверях Альберт обернулся и произнес:
- Ортега, мне не за что тебя прощать. Я благодарю тебя.
В лифте Альберт облокотился о стену.

У Ортеги завибрировал мобильный.
- Ортега, это Амира. Он…
Ортега сжал трубку. Хотелось навести портал по телефону и отпилить моряне голову к чертовой матери.
- Он цел и по-прежнему бодро ходит.
- Ортега, мне очень жаль, клянусь вам, - голос моряны дрожал, - я могу попробовать еще раз. Вряд ли он носит с собой два ока.
- Не надо, Амира. Вы можете быть свободны. Деньги вы получите в течение недели.
Моряна повесила трубку и облегченно вздохнула.
Ортега набрал номер цитадели.
- Маренга, дружище, у меня тут один свидетель есть…


Престарелый сосед Иван Сергеевич раздражал Ортегу: он обладал скрипучим голосом, и если наву не счастливилось оказать с ним в лифте, приходилось выслушивать целую тонну жалоб. Когда у Ортеги было хорошее настроение, он просто-напросто вводил старика в транс, на короткое время подъема и злорадно наблюдал, как, выходя на лестничную клетку, старик начинал испуганно вертеть головой, недоумевая, когда он успел там оказаться.
- Иван Хуанович, - крикнул дед, - едва завидев Ортегу. Иван Хуанович был пьяной выдумкой Боги. Пару лет назад он вытащил из ящика Ортеги заказ на новые человские документы и переправил отчество. Потом Бога признался, что хотел вписать туда что-нибудь неприличное, но так и ничего не придумал. Ортега любил представляться челам потомком кубинского революционера, челов это почему-то приводило в восторг.
- Иван Хуанович, - старик подошел поближе и перешел почти на заговорщический шепот, - вы бы за собачками своими следили.
- Что вам мои собаки сделали?
- Так выли вчера всю ночь, ой как выли, - старый хрыч быстро перекрестился, а потом подошел вплотную к наву и торжественно произнес: - как демоны, - а потом снова перекрестился.
- Откуда вам знать, как воют демоны? - пробурчал Ортега.
Старик так и не придумал, что ответить этому латиноамериканцу, которого он, на самом деле, до жути боялся. Он только повторил ему вслед:
- А, все таки, вы за своими собачками следите.

Собаки воют, когда им скучно, не более того. Воющие собаки, пошлый и избитый символ смерти, затасканный человскими писателями и режиссерами. Нава, перевидавшего все на своем веку, не напугать воющими собаками. Они выли потому, что никого не было дома. Как могут две глупые овчарки что-то почувствовать в запертой квартире? Это фантазии челов.

Овчарки не бросились к нему как обычно. Они лежали в коридоре; Марк вяло вильнул хвостом, а Белла просто посмотрела на хозяина своими большими, четко подведенными глазами. Ортега стоял и недоумевающе смотрел на собак. Они никогда не были такими неподвижными. Нет, не может этого быть, не могут ничего собаки знать раньше, чем один из самых влиятельных иерархов Тайного Города.
- Вы просто глупые животные, не более того, - злобно произнес Ортега.

Двое эрилйцев санитаров катили по коридору каталку с раненым людом. Когда они проехали мимо Ортеги, люд приподнялся и попытался что-то прокричать, но у него из горла вырвались только булькающие звуки.
Ортега прошел дальше. Обитель была забита. В коридоре стояло еще несколько каталок с накрытыми телами, эрилйцы носились со скорость света. Санитар привез еще одного мертвого.
- Я хотел бы получить список всех поступивших в Обитель, - обратился Ортега к девушке в приемной. Она посмотрела на него недовольно: тут такое твориться, а он с какими-то списками.
- Вас интересуют подданные дома навь?
- Я же сказал, все.
- Сейчас, - ответила она, поспешно заправляя бумагу в принтер. Ортега внимательно рассматривал присутствующих в приемной, пытаясь найти среди них Альберта. Принтер работал дьявольски медленно.
- Альберт фон Гундериан, двадцать семь лет.
Ортега обернулся. В приемную вошел эрлиец с несколькими бирками в руках.
- Что так долго! - возмутился другой эрлиец, мне уже их складировать некуда! Фон Гундериан, - задумчиво пробормотал он, по очереди приподнимая простыни, - а, вот он, рыженький, - эрлиец прикрепил бирку к руке покойника, - Кто у нас следующий? Барон Гореслав, шестьдесят семь лет...
- Ваши списки, - девушка резко кинула листы бумаги перед Ортегой.
- Спасибо, - вежливо произнес нав, не отрывая взгляда от тела, накрытого белой простыней.

- Думаю, надо просто оставить их в покое на некоторое время. Геомант вполне сможет разобраться с Нуром, и тогда мы сможем выслать на место гарок, - закончил комиссар.
Он встал из-за стола и замер, задумчиво склонив голову.
- Давно у вас эта картина, Ортега?
- Я повесил ее три дня назад.
- Стоит заходить к вам чаще. Вы не возражаете? – Сантьяга подошел ближе к картине.
- Любуйтесь, сколько пожелаете.
- Удивительно… - пробормотал комиссар, - художник молод, и знаете, что мне это напоминает? Ранние работы Фриды Кало, - глаза комиссара подернулись мечтательной дымкой, - картина может показаться даже примитивной, и техника неуверенная, любительская, я бы сказал, но в нее вложено столько мыслей, чувств, словно это не картина, а дневник художника. Знаете, у него великолепный потенциал.
- Вы, правда, так думаете? – глухо спросил Ортега.
- Я уверен. Я видел очень много молодых художников, и могу довольно точно сказать. Такие могут полжизни прожить впроголодь и в один прекрасный день проснуться востребованными. Я уверен, что лет через пять-десять он достигнет высочайшего мастерства.
- Не достигнет.
- Простите?
- Не достигнет.
- Жаль, - равнодушно пожал плечами Сантьяга и вышел. Он неожиданно понял, кто является автором картины, и сожалением подумал, что пытаться выкупить ее у Ортеги будет не очень тактично

[Гость]

Нет, ну жизненно конечно, но думалось вы более оптиместичный конец придумаете. Канон ведь подразумевает довольно таки обширную "сюжетную линию" (для романтиков)

[kaija_tari]

Mrs. D., вы углядели обоснуя, или он до сих пор коварно прячется?
Гость, что поделать? Мне конец видится именно таким, как ни старалась

[Mrs. D.]

Arlline, обоснуй сдох в жестоких нравственных мучениях. Мир праху его, как говорится.

[kaija_tari]

Mrs. D., по ходу, его смерть была мучительной. Мне очень жаль