Продолжаю доставать "типа, юмором"

[t-grad-f]

ибо я не духе ((
Название: Знете, каким Ключом он был...
Пейринг: Сантьяга/Ортега
Рейтинг: PG-15
Предупреждение: особо жестокое обращение с медведем, очень старой ведьмой, Богой и Ключом Трех Рас.

читать

Бога шел по осеннему лесу. Ему внезапно возжелалось жареных опят. Шасам заказывать не хотелось по причине навской экономности. Никаких опят в лесу не было. Видимо, шасы побывали там раньше гарки.
Смотря под ноги в тщетных попытках обнаружить хоть что-нибудь, он вдруг услышал откуда-то сверху «Берегись, милок!» Оглядываться в поисках источника звука было некогда, так как смотреть пришлось на вывалившегося из кустов здоровенного и совершенно бешеного медведя. От удара навским кулаком по кумполу мишка, вместо того чтобы без оглядки вернуться в кусты, обдавая палую хвою признаками медвежьей болезни, завалился на бок и испустил дух. Бога недоуменно поглядел на зверя, как же так, он ведь даже череп не проломил?
- Что ж ты так-то, милок? – жалостливо проскрипел голос сверху. – Пугнуть надо было животинку, да и всё. Старенький уж он, сердце слабенькое. Вот и не выдержало.
Нав поднял глаза на звук и застыл в недоумении. Метрах в двадцати над землей цепко держалась за ствол высокой сосны старуха в платке, цветастой юбке, цигейковой душегрейке и валенках с калошами. На Белую Даму она никак не тянула, да и не обитали они в окрестностях Тайного Города.
Кое-как оправившись от потрясения, Бога поинтересовался:
- Что ж вы его, бабушка, тогда сами не пугнули?
- Да у меня-то с ним старые раздоры…
- Теперь считайте, что они урегулированы окончательно. Можете слезать.
- Окстись, милок! Мне весной сто три годка, почитай, стукнуло! Как я тебе слезу?
- А… залезли-то как же?
- Жить захочешь, - вздохнула старуха, - не туды залезешь…
«Так оно вообще-то, - мысленно согласился гарка. – Правда, жена магистра Драконов почему-то сама в холодильник на кухне не полезла – меня затолкала, причем одеться не дав. Да еще претензии потом предъявила, что ей внезапно вернувшегося голодного супруга накормить нечем было, потому что я даже замороженные пельмени сожрал. А что мне было делать, если в целях согревания в этом холодильнике только челюстями и можно было энергично пошевелить? Нет, всё – в черный список!»
- Ну дык чаво, милок? – оторвала его от нахлынувших воспоминаний старая карга. – Снимешь бабку с дерева-то?
- Не бросать же вас на нем. С голоду ведь помрете, - хмыкнул нав и двинулся к сосне.
- Только ты, это, - заботливо предупредила бабка, - вверх-то больно не пялься, когда полезешь. У меня под юбкой не стринги, как у нынешних вертихвосток – панталоны с начёсом. Упадешь ишшо от такой красоты…
Поблагодарив про себя за ценное предупреждение, Бога кое-как пристроил старушенцию за спину и спустился с сосны. Аккуратно поставил на ноги и даже вежливо подал валяющуюся неподалеку клюку.
- Вот спасибо тебе, милок. Только чтой-то это русским духом от тебя не пахнет?
- Это я с утра не пил потому что, - нашелся нав. Он уже сообразил, что старуха была ведьмой, но «самородком», ничего не ведающим о Тайном Городе.
- Ну так пойдем в избу, что ль, чарку поднесу да медвежатинкой угощу. А то что ж это – столько мяса зря пропадет…
Бога уже понял, что тащить мясо в избу придется ему. Однако аппетит после стаскивания бабки с дерева разыгрался чрезвычайно.
«Могло быть и хуже, - философски подумал он, взваливая тушу на плечи. – Натурой отблагодарить не предложила и на том спасибо!»

Медвежью тушу пришлось не только тащить, но и разделывать, досадуя на то, что привитые Сантьягой за время пребывания в должности его второго помощника манеры не позволяют послать в пешее эротическое путешествие древнюю старуху, давно забывшую, как это делается. Впрочем, бабка слегка поправила дело, споро и вкусно приготовив для гостя медвежьи лапы и поднеся обещанную чарку настоянного на травах самогона. Чарка была размером с добрый ковш. Осушив ее и обглодав обе лапы, Бога пришел в хорошее настроение и даже принялся расспрашивать хозяйку избы о странного вида ключе, висящем у нее на шее на серебряной цепочке. Ключ казался абсолютно неподходящим для отпирания погребов с припасами и сундуков с душегрейками и платками.
- Да кто его знает, что за ключ, - махнула рукой старуха. – Отродясь он ничего не открывал. От прабабок моих достался. Болтали, будто власть над миром давал. Будто две расы за него не на жизнь, а на смерть воевали, а третья в это время взяла да утащила. Прабабка моя покойная много всякой ерунды болтала – она самогон-то свой не на травах настаивала, а на мухоморах. Говорила, будто предки ее видели, как выбросил эту хреновину в лесу лысый карлик со словами «Тоже мне, сокровище! Всего-то одну божественную леди на всех создать хотели – и то испортилось!» Вот ведь бред какой! Никакого от него толку в хозяйстве. Разве что кот мой, как об него потерся, ласковый стал и послушный, а то неделями в лесу пропадал, цыплят крал и по углам гадил.
Пропустив мимо ушей последние слова разговорчивой старухи, Бога внимательно изучил и даже потрогал странный предмет. И правда фитюлька, магии в ней никакой, мало ли какой бред челы несут. Но все равно лучше бы комиссару показать, потому что непонятно, из какого металла сделана…
Заметив интерес гостя, хозяйка изобразила на морщинистом лице жеманную улыбочку и заговорила:
- Ежели, допустим, для музея, или кому для дис-сер-тации, то я бы и отдала… Только задаром жалко, хоть и хреновина, а меня много старше будет.
- И дорого запросите? – полюбопытствовал нав, твердо решив, что нипочем не даст больше полтинника.
В слезящихся старческих глазах появилось плутоватое выражение.
- Да я бы и без денег… Беда у меня одна есть. С тех пор, как Ванька-лесничий помер, сорок лет, почитай, без мужика. Хоть бы разок вспомнить…
Осознав намёк, Бога, моментально забывший о всяких там ключах, собрался тут же сделать портал в Цитадель. И замер в шоке, поняв, что никуда не заставит себя уйти, пока не выполнит желание хозяйки дома. Мало того, никакие панталоны с начесом не в состоянии этому помешать…
- Ох, грехи наши тяжкие, - кряхтела бабка, поднявшись с лежанки и держась за поясницу. – Ох, старость не радость… Ох, заездила бы я тебя, милок, да годы уж не те…Хорошо-то хорошо, а завтра каждая косточка ныть будет…
Бога поспешно покинул избу, не забыв прихватить вместе с ключом изрядный кус медвежатины – пожевать по дороге.

Ввалившись в кабинет первого помощника, он даже не заметил подавленного состояния друга.
- Ортега, ты представляешь, я, кажется, стал геронтофилом…
- И сколько ей? – мрачно поинтересовался Ортега.
- Сто три, если еще из кокетства лет двадцать не сбавила.
- Да хоть бы и сбавила. Учитывая твой возраст, ты так и так педофилом стал.
- Она челка, юморист хренов!
- Челы столько не живут.
- Нет, я всегда знал, что ты бессердечная сволочь, но чтоб до такой степени!
- Бога, мне бы твои проблемы…
Только сейчас второй помощник обратил внимание на тоскливый и пришибленный вид Ортеги.
- А у тебя-то чего стряслось?
- Поссорились мы…
- Вот, блин! Сантьяга теперь всех достанет! Чего на него нашло-то?
- Да это я виноват. Подумал, что он мне изменил и … короче, погорячился.
- Иначе говоря, обложил его последними словами.
- Ну… примерно так, - с тяжелым вздохом признал Ортега. – А потом оказалось, что вовсе и не было ничего…
- Значит, иди извиняться и мириться. Другого выхода у тебя нет. О себе не думаешь – о товарищах подумай, которым придется страдать от комиссарского плохого настроения.
- Да я уж пытался, - печально протянул Ортега. – А он все равно обижается и меня избегает.
Произошедшие с ним странности теперь казались Боге сущим пустяком. Злой и обиженный на помощника Сантьяга – это еще с трудом, но можно вынести. А вот завтра, если он будет по-прежнему злой и обиженный, да кроме того, еще и неудовлетворенный…
Открывшиеся перспективы ближайшего будущего настолько подхлестнули мыслительную деятельность второго помощника, что понимание и озарение пришло к нему за каких-то десять минут.
- Ортега, теперь я обо всем догадываюсь!
- Бога, шел бы ты к себе! Без тебя тошно.
- Нет, ну ничего себе! Я тут понял, как его беде помочь, а его от меня тошнит! Ну и ходи, страдай дальше!
- Мне даже подумать страшно, что тебе в голову может взбрести на почве геронтофилии.
- Ты послушай! Я вспомнил, что старуха про кота своего говорила. Был вреднющий, а об эту хрень потерся и как шелковый стал! Я до нее дотронулся – и на меня подействовало! Ты себе можешь представить – я трахнул сморщенную скрюченную древнюю каргу, стоило ей лишь намекнуть, что она этого хочет!
- Погоди, - воззрился на него Ортега, - и что, неужели у тебя на нее… того?
- Да уж посторонние предметы не понадобились! Так что тебе по любому должно помочь. Дай Сантьяге за ключ подержаться – что шелковым станет, не гарантирую, но хоть сразу же не пошлет. А после-того-как ты с ним и сам уж как-нибудь договоришься!
- Пожалуй, есть смысл попробовать, - с сомнением почесал Ортега затылок. – Давай свою фиговину.
Бога с откровенным сожалением в черных глазах вынул из кармана ключ на цепочке.
- Ты, это… лучше ее не трогай, пока я не уйду. А то я ведь могу и не удержаться. Если Сантьяга нас застукает, у тебя точно шансов на примирение не останется. Эх, чего не сделаешь ради друга…

- Вы по делу, Ортега? – ледяным тоном осведомился комиссар Темного Двора. – Или вам, напротив, нечем заняться, и вы желаете съездить в командировку? И что за безвкусное убожество вы нацепили на шею? Попрошу вас в дальнейшем перед посещением моего кабинета это снимать!
- Я хотел бы это вам показать, комиссар, - сглотнул помощник. – Это очень древнее изделие…
- Судя по виду, изготовленное обезьяноподобными предками Красных Шапок в качестве примитивного амулета.
Внезапно сарказм из тона Сантьяги исчез полностью.
- Впрочем, подойдите ближе, Ортега.
С трудом сохраняя внешнее спокойствие, помощник подошел к креслу комиссара.
«Неужели я сам, без какой-то подозрительной штуки, не способен ему все объяснить? Что я его люблю и никогда больше… Не могу я его заставлять…»
- Что-то это мне напоминает давно забытое… Очень знакомое и очень старое. Дайте-ка посмотреть, - Сантьяга протянул руку к загадочному предмету.
Молниеносным движением сдернув с шеи цепочку, Ортега запустил ее вместе с ключом в открытое по случаю теплого дня окно прямо на оживленную улицу.
- Ортега, вы что, совсем с ума сошли?
- Так будет лучше, комиссар…
- Извольте немедленно объяснить свое поведение!
Ортега, прикусив губу, молча уставился на носки собственных ботинок.
- Ортега, вы слышали, что я сказал?
Ни звука.
- Убирайтесь с глаз моих! - прошипел, наконец, Сантьяга. – Чтобы завтра утром подробный отчет лежал у меня на столе. Или, клянусь, вы пожалеете о своей выходке!

На столе у «ласвегасов» располагались остатки пиццы, полупустая бутылка коньяку и блюдечко с лимоном. Увлеченно сражающиеся в карамболь аналитики не заметили, как вошедший комиссар приблизился к столу и налил себе бокал.
- Вы так и не научились правильно подбирать силу удара, Тамир, - желчно заметил он.
«Ласвегасы», уже наслышанные о пробежавшей между шефом и его ближайшим помощником белой кошке, почувствовали себя очень неуютно. Но не укажешь ведь начальству на дверь. Пришлось налить еще. Вступать в разговоры аналитики воздерживались, опасаясь сказать что-нибудь не то.
- Доминга, - заговорил, наконец, Сантьяга после третьего бокала, - мне требуется квалифицированный совет предсказателя, что мне делать с Ортегой. С его дурацкой вспышкой ревности я бы еще примирился. Но он начал себя вести совершенно неадекватно!
Кое-как выудив подробности неадекватного поведения, Доминга для видимости поглядел на огонек свечи, после чего решительно набрал воздуха в грудь и начал:
- Комиссар, мы с Тамиром, конечно, можем просчитывать ситуацию всю ночь и утром доказать вам всё с цифрами в руках. Но я вам и сейчас готов предложить оптимальный вариант. Идите помиритесь с Ортегой. Уверен, что в спокойной интимной обстановке вы без проблем выясните всё, что вас интересует по поводу странной вещицы.
- Это с какой стати? – возмутился Сантьяга. – Оскорбили, между прочим, меня! И не только – мою матушку тоже. Я, конечно, вовсе не уверен, что она у меня была, но все равно обидно!
- Комиссар, - поднял на него Тамир умильные глаза, - он искренне раскаивается…
- А ну, признавайтесь - уже сговориться с ним успели?
- Да как вы можете о нас так думать, комиссар?
Минуты две Сантьяга рассматривал честные и сочувствующие физиономии аналитиков, затем вылил в бокал остатки коньяка, залпом выпил и покинул их берлогу.
- И как ты думаешь? – быстро спросил Тамир.
- Все должно обойтись…
- Так я записываю, что Ортега нам теперь должен две бутылки коньяка за услуги сводников, то есть посредников?
- Какие две? Ящик, не меньше! Услуги сводников гораздо дороже!

Ортега простоял под душем уже целый час, но так и не набрался решимости идти к Сантьяге объясняться. Небрежно вытерся полотенцем и, как был – кто видит-то? – направился к своей постели, прекрасно зная, что все равно до утра не сможет сомкнуть глаз.
В сгустившемся над кроватью мраке ничего не мог разобрать даже он, зато светлый пиджак на стуле виден был во всех портновских деталях.
- Сантьяга, - тихо позвал помощник, все еще не в силах поверить очевидному, - это вы?
- Иди сюда быстрей, пока я не передумал, - чуть хрипловато произнес комиссар, отлично видящий у стоящей перед ним фигуры гораздо более интересные детали, чем лацканы и рукава.
- Ну расскажи теперь, откуда ты взял ту штучку и зачем выкинул? - прошептал он через пару часов, удобно устроившись в объятиях Ортеги. Совершенно счастливый помощник еще крепче прижал его к себе и выложил всё как на духу.
- Как интересно, - озадаченно протянул Сантьяга. – Не может быть, чтобы… Нет, пожалуй, надо расспросить Богу.
«Может, до утра подождем?» - подумал Ортега, но вслух не сказал ничего, хорошо понимая, что у любимого шефа загорелось, и ждать он не будет, даже если придется стащить второго помощника с очередной пассии. Впрочем, до такого явно не дошло – из портала Бога вышел в костюме и при галстуке, в то время как они с комиссаром только одеялом успели прикрыться. Неформальный вид, однако ж, ничуть не помешал Сантьяге дотошно выспрашивать гарку о мельчайших деталях общения со старой лесной ведьмой, за исключением непосредственно геронтофилии, разумеется.
- Благодарю вас, Бога и прошу извинить за поздний внезапный вызов без крайней необходимости. Можете идти.
Бога не замедлил воспользоваться разрешением – ему было очень непривычно отчитываться перед комиссаром, пребывающим не в своем кабинете, а в чужой постели. Хоть он и прекрасно знал, что постели обоих давно перешли в категорию совместной собственности.
- И что это всё означает? – полюбопытствовал Ортега, когда они снова остались вдвоем.
- В своё время я многое повидал, - жарко зашептал Сантьяга, откинувшись на спину и потянув любовника к себе. – Из-за меня творили глупости и совершали подвиги, затевали дуэли и кончали жизнь самоубийством, сходили с ума и развязывали войны Великих Домов… Но Ключом Трех Рас из-за меня еще никто не разбрасывался!
- Это что, - обалдело спросил Ортега, - это тем самым, из древних легенд?
- Пусть легенды лучше остаются легендами, чем превращаются в примитивную быль. Власть над мирами он никому уже не даст. Но кое-что еще делает. Тому, у кого он находится, он дает власть над тем, что его коснется. Так что ты вполне мог обзавестись в моем лице ласковым и послушным домашним котиком, дорогой.
- Не надо мне такой радости.
- Согласен, – отозвался Сантьяга. - Крайне сомнительная радость, на мой взгляд, и быстро надоедающая.
Ортега не ответил, решив, что ради этого дурацкого Ключа больше ни к чему отрываться от гораздо более увлекательного и нисколько не надоедающего дела. К которому его, вдобавок, нетерпеливо подталкивали.

Естественно, искать выброшенный Ортегой Ключ было сочтено бессмысленным занятием. Тем более что его почти сразу подобрал боец Иголка, когда джип десятки уйбуя Копыто заглох на Ленинградском проспекте. Пытаясь оторвать бесполезную железку от цепочки, которую можно хоть за сколько-то сбагрить, боец нечаянно уронил и то, и другое в полупустую бутылку с виски. Теперь виски в бутылке никогда не кончалось. Глупый Иголка, естественно, похвастал своим счастьем перед соплеменниками, после чего счастье было реквизировано лично великим фюрером Кувалдой как семейное достояние. Дабы избежать бунта подданных из-за неиссякаемой бутылки, лидер Красных Шапок придумал гениальный ход. Он на пару с Копытом написал петицию о признании Красных Шапок четвертым Великим Домом Тайного Города, поскольку они теперь обладают собственным Источником. Совершенно неожиданно Темный Двор заявил, что с формальной точки зрения дикари полностью в своем праве, так как Источник обеспечивает их продуктом, столь же необходимым, сколь магическая энергия всем остальным. Королева, не обрадованная перспективой потери вассальной семьи, выступила категорически против. Франц де Гир, подумав, поддержал зеленых, поскольку припомнил Шапкам штурм Замка. Опять же это решение совершенно одобрял Мечеслав, имевший собственный маленький счет к дикарям. Чтобы не конфликтовать в открытую с Сантьягой из-за такой ерунды, Красным Шапкам отказали под благовидным предлогом, что наличие Источника – еще не всё. Надо оставить дикарские замашки, приобщиться к цивилизации и культуре и вообще, значительно улучшить свой имидж в глазах остальных жителей Тайного Города. Будущий Великий Дом слегка приуныл, но свои услуги тут же предложили опытные имиджмейкеры Биджар Хамзи и Урбек Кумар, обещавшие при условии непрерывного и достаточного финансирования проекта положительный результат уже через год. Кредит на эти цели Великому Дому Красные Шапки они готовы охотно предоставить под залог Источника.
Немногочисленные уцелевшие асуры, в очередной раз сообщив сами себе новые достоверные сведения о навах, их происхождении, моральном облике и особенностях интимной жизни, начали было планировать тайную операцию по возврату реликвии, дорогой им как память. Да только как незаметно и без скандала Источник сопрешь? Это вам не подкинуть…