Автор: Ангва Убервальд
Пэйринг: нет
Рейтинг: G
Саммари: история нескольких дней
Дисклаймер: Все права пренадлежат Панову
Мельхиор
читать дальше
Не бывает любви условной...
В небе звезды повисли гроздью,
Бьет двенадцать, сегодня в дом мой
Обещала прийти гостья...
Длинноногая недотрога.
Кровь неровно стучится в венах,
Что-то стукнуло в раме окон
И прошло сквозняком по стенам.
Только свет зажигать не буду,
Даже если луна в тучах,
Если я не поверю чуду,
Хоть кому-нибудь станет лучше?
Я приму ее руки-тени
В ковш горячих моих ладоней,
Брошу все дела на неделе
Из-за глаз, что ночи бездонней.
Пусть не скажет она ни слова,
Я пойму сквозь ее молчанье
Отрицание лобового,
Понимание тонких тканей.
И она, улыбаясь тайно,
Мне напомнит, что все бывает,
Что уже остывает чайник,
Что уже шоколад тает.
На прощание обернется,
Бросит взгляд на жилье поэта
И сюда уже не вернется,
И мы оба поверим в это.
В небе звезды повисли гроздью,
Бьет двенадцать, сегодня в дом мой
Обещала прийти гостья...
Длинноногая недотрога.
Кровь неровно стучится в венах,
Что-то стукнуло в раме окон
И прошло сквозняком по стенам.
Только свет зажигать не буду,
Даже если луна в тучах,
Если я не поверю чуду,
Хоть кому-нибудь станет лучше?
Я приму ее руки-тени
В ковш горячих моих ладоней,
Брошу все дела на неделе
Из-за глаз, что ночи бездонней.
Пусть не скажет она ни слова,
Я пойму сквозь ее молчанье
Отрицание лобового,
Понимание тонких тканей.
И она, улыбаясь тайно,
Мне напомнит, что все бывает,
Что уже остывает чайник,
Что уже шоколад тает.
На прощание обернется,
Бросит взгляд на жилье поэта
И сюда уже не вернется,
И мы оба поверим в это.
Серое летнее утро не предвещало ничего хорошего. Лишь несколько часов назад Солнце буквально выжигало столицу, плавило асфальт, донимало яркими лучами случайных прохожих, которые не имели возможности скрыться в спасительном теньке. А сегодня шел дождь. Унылая серая пелена затянула лазурное небо. Вместо золотого света, город затопила мельхиоровая дымка, принося с собой воду, прохладу и равнодушную печаль.
Доминга проснулся на час раньше обычного, что было удивительно при его образе жизни. Нав отчетливо помнил, как ушел спать в полтретьего ночи. Тамир, кажется, уже дремал на диване. Да, точно, вот он до сих пор там и спит, укрывшись по самый длинный нос одеялом. Доминга поглядел на горящий отвратительным зеленым цветом циферблат. 5:00 насмешливо показывали часы. Надо будет такой же чайник, как у Ортеги, где-нибудь скрасношапить, чтобы от звонка вся Цитадель вставала, еще и с Ленинградского шоссе водители оглядывались. Но было в этом будильнике кастрюльного типа что-то такое, душевное. Словно сквозь времена ощущалось тепло рук, которые собирали агрегат, работавший уже несколько десятилетий. Остро чувствующий любые энергетические потоки предсказатель, как будто бы видел энергию подобных вещей. Что-то теплое, как ласковые лучи апрельского Солнца, грело ладони, когда он брал старые, ручной работы изделия. Доминга и сам не мог объяснить таких ощущений, поэтому никому не рассказывал о подобном феномене. Однако, время. Предсказатель на философские измышления о делах часовщиков и их руках потерял целых полчаса. Но голова продолжала болеть, словно в черепной коробке работали кузнечные меха. Наву даже есть не хотелось – скажи Доминга об этом вслух, то вверг бы в священный трепетный страх всю Цитадель и в великую радость Богу, который сожрал завтрак и обед предсказателя за милую бессовестную душу.
Предсказатель потянулся, отмечая про себя ломоту в костях. Погода, наверное. Он усмехнулся собственным мыслям, откидывая лохматую челку с черных глаз. Метеочувствительный нав - большая редкость. Меня нужно записать в красную книгу и опекать! Предсказатель все-таки заставил себя встать с постели и со скрипом, словно старая софа, отправился на поиски напарника. Тамир обнаружился практически сразу. Шас не кошелек, начнешь искать – найдется. Но вот разбудить крепко спящего, словно кот на завалинке, напарника не представлялось возможным.
- Халява, халява, - протянул Доминга над ухом Тамира. – Взять-взять!
Шас под усердными пинками древнего инстинкта открыл один глаз, наполовину. Обнаружив вместо халявы длинного нескладного и нечесаного нава, аналитик снова натянул по самый шасский нос одеяло, пробурчав напарнику что-то не слишком лицеприятное.
- Ну и спи, - фыркнул предсказатель. - Всю жизнь так продрыхнешь, как сурок!
- Сам ты сурок, - пробормотал Тамир, сильнее прижимая к худому животу подушку. – Розовый, - уточнил шас, вспомнив детскую сказку, которую ему читала мама на ночь.
Доминга сразу же обиделся, он человских сказок не читал и знать не мог, что Розовый Сурок – очаровательное создание, с тоской провожающее каждую осень печальным взглядом маленькую городскую девочку, а потом ждущее ее всю зиму, во сне путешествуя по волшебным заснеженным городам, о которых ему рассказывала девчушка летом, когда они весело бежали по зеленой поляне к его лесу, к его дому… Розовый сурок не знал, что она тоже думаето нем . В обычном волшебном заснеженном городе.
Предсказатель, настроение которого с душераздирающим воплем на дикой скорости, словно камень с отвесной горы, летело к нулевой отметке, накинул на худые плечи куртку черкизовского типа – он умудрялся носить так все вещи, даже от знаменитых кутюрье, заслуженно получив титул «Главное навское чмо» от саркастичных лощеных коллег – и вышел из «Логова».
Улица встретила Домингу неприветливой утренней прохладой и моросящим мельхиором дождя. Нав поднял воротник легкой ветровки и, опустив голову, пошел в сторону человского кафе. Предсказателю хотелось побыть одному, а людская суета, которая на фоне практически вечной жизни Темных, казалась беготней муравьев, лишь несущественным хлопотами, не мешала наву. Что можно успеть за семьдесят лет жизни? Это успокаивало Домингу, заставляло расслабиться, предаться размышлениям, словно восточному философу, который смотрит на вечно текущую реку.
Предсказатель заказал себе что-то жутко калорийное и с убийственным содержанием холестерина. Но наву нечего было бояться: их раса не склонна к полноте и легко переваривает даже свинец. Они становятся лишь крепче, в то время, как враги медленно умирают от банального ожирения, закупорки сосудов, чем так часто страдают хиленькие челы, ранений от обычного огнестрельного оружия. Слабая раса. Доминга отпил кока-колы с сахаром и закусил половиной гамбургера. Слабые расы. Предсказатель прикрыл глаза. Но и нас объединяет нечто неприятное . Домингу в который раз охватила скользкая философская апатия на серую тему, но из полудремы предсказателя вырвал веселый девичий смех, словно багор вывалившегося за борт пьяного матроса. В шестидесятые девушек-хохотушек можно было услышать в каждом дворике небольших домов – цветастые платья, открытые плечи, веселые короткие кудри назло жеманным родителям. Сейчас же? Нет, то время прошло безвозвратно, а милые веселые девушки стали жеманными старушками, их задорный смех сменили общая апатия, немыслимый цвет волос, неимоверное количество металла на теле – мало, кто умеет в деле пирсинга не переступить грань пошлости, - пресыщенность всеобщей дозволенностью и развратом. Предсказатель вовсе не был пуританином, он просто знал – все сменится в этом мире, ничто не вечно под палящим Солнцем.
Но откуда такой смех из прошлого? Доминга открыл глаза и посмотрел на быстро идущую от дальнего столика девушку. Вдруг она споткнулась и выронила сумочку. Карандаши, ручки, какая-то косметика – все это с глухим стуком покатилось по бетонному полу дешевого кафе. Но она совсем не расстроилась, лишь засмеялась и небрежным движением смахнула все обратно в сумку. Девушка тряхнула рыжими кудрями и повернулась к обшарпанному зеркалу в несбыточной надежде пригладить разметавшиеся от резких движений и пушистые от влаги волосы. Теперь предсказатель мог видеть глаза хохотушки – большие зеленые, они озорно сверкали в серой мгле металлического утра. Доминга невольно залюбовался ее отражением в старом зеркале, уголки которого уже покрылись оранжевой окисью, а по каемке пошли небольшие трещины, куда забивалась пыль и жир – лучшие друзья этого заведения.
Но предсказатель не долго любовался на удивление красивой и необычной – модельные куклы давно приелись обитателям Тайного Города, разве что концы еще обращали на таких внимание – девушкой. Глаза нава чуть затуманились, никто этого не заметил, конечно. Отражение в зеркале словно раздвоилось на мгновение. Рядом с поправляющей буйные кудри красавицей стояла она же, только не было у двойника золотистого загара жаркого лета, веснушек, которые дарит Солнце своим любимицам. Призрак казался бледной тенью живой красотки.
Доминга на миг прикрыл глаза, его качнуло, стакан с темным сладким напитком полетел на пол, но не разбился – слишком толстым было стекло. Девушка резко повернулась, и все усилия, вложенные в прическу, пропали даром, но она подарила предсказателю, которого, должно быть, приняла за уснувшего студента, совершенно невозможную для раннего утра искрящуюся счастьем и бодростью улыбку. Доминга лишь проводил взглядом красавицу, ощущая, что кто-то смотрит ему в спину. Когда же предсказатель обернулся, то никого не увидел рядом. Так и должно быть. Нав знал, что больше не встретит необычную незнакомку, девочку-весну.
Вечер того же дня. Цитадель. «Логово» «Лас-Вегасов».
Доминга целый день рылся в сводках человской милиции, чем доводил шаса до белого каления, а именно, до постоянного ворчания.
- Что ты там забыл? – снова начал Тамир. – Решил сменить волшебный шар на волшебную дубинку?
- Отвяжись, - который раз ответил предсказатель, всматриваясь в никому не нужные газетные статейки.
- Ну все же, Дом? – протянул аналитик, подсаживаясь к предсказателю и сощурив глаза. – О, смотри! Конфисковали три мешка травки, может «волшебной»? Давай перекупим?
Доминга перевел тяжелый взгляд на напарника. Глаза шаса так и светились озорством и весельем, напомнив предсказателю мимолетный взгляд человской красотки.
- Уйди, пожалуйста, - глухо ответил предсказатель, открывая очередную сводку.
Тамир с удивлением глядел на напарника. Он, как минимум, ожидал хорошей подколки, а тут глухая стена. Шас лишь пожал плечами и вернулся к сложной проблеме прохождения «HeroesV» на уровне сложности «Герой», что требовало недюжей выкладки аналитического ума Тамира.
Заунывная музыка заполнила светлое помещение, переплетаясь с серым цветом дождливого дня и создавая непередаваемую атмосферу уныния и непонятной тревоги.
Шас гонял отряд смелого Годрика коварным Аграилом для собственного изощренного удовольствия, вместо того, чтобы, как нормальный игрок, уйти от преследователей в спасительное подземелье. Но тут Тамир уловил – что-то изменилось в захламленной комнате. Чуткий слух шаса больше не улавливал монотонных щелчков мышки напарника.
- Нашел? – осторожно спросил Тамир, словно чувствуя упадническое настроение Доминги.
- Да, нашел, - ответил предсказатель, потирая уставшие глаза. – Давай работать, Тамир?
Шас подавился чаем, который прихлебывал. Хорошая игра «Heroes» - одна рука всегда свободна.
- Так нет ее. Работы, – сдавленно, сквозь кашель вымучил Тамир.
- А давай придумаем! - темные глаза как-то странно блеснули.
- Дом, с тобой вообще все нормально? - удивленно вскинул брови шас, разве что у виска не покрутил.
- Да, все отлично, - ответил предсказатель, пытаясь глазами найти остатки пиццы. Увы, их сожрал Бога несколько часов назад.
Три дня спустя. Цитадель.
Унылое серое утро. Тамир уныло натянул на озябшие плечи теплый плед. Сантьяга уныло гонял гарок. Гарки уныло выполняли унылую работу. Бога уныло жевал пиццу. Князь уныло сидел на троне (деревянном стуле с подушечкой – несколько тысяч лет поди старику, а спина-то не казенная) и уныло размышлял о величии Нави. Советники уныло гнали самогон и уныло его же распивали, порой, не чокаясь и без закуски. Серые будни добили всех.
Шас высунул нос из-под пледа, только когда дверь открылась, и в «логово» вернулся Доминга, который почему-то ушел ночевать на собственную квартиру. «Она у него все-таки есть???» - думал вчера Тамир, засыпая.
Однако мысли о предполагаемой личной берлоге предсказателя сдохли, как тараканы от дуста, перед видом самого нава. Доминга собрал растрепанные волосы в гладкий хвост и одел, о Спящий, выглаженный темный костюм.
- Дом, ты че? – промямлил шас, натягивая на голову одеяло, словно пытался укрыться от детского кошмара. – Фей идешь охмурять?
- Нет, - буркнул нав, открывая сохраненную три дня назад интернетовскую страничку.
- Ну да, правильно, - задумчиво протянул Тамир, стягивая с себя одеяло, - их ты обычно маркой «я – чувырло, но крутое» берешь... Ты на кой ляд так вырядился! – нервы аналитика все-таки не выдержали такого удара и, сорвавшись с железных цепей, с диким улюлюканьем понеслись на предсказателя.
- На похороны, Тамир, - проигнорировал вопль друга Доминга.
Шас издал булькающий звук, а потом судорожно начал вспоминать общих знакомых. Все оказались живы, даже многие надоевшие родственники Тамира.
- К кому? - шас потряс головой, придавая волосам прическу «аля Доминга», - в смысле кого?
- Девушки одной, - глухо ответил предсказатель, перечитав статью. А потом резко остановился около Тамира и посмотрел тому в глаза. – Поехали со мной?
- Дом, я ничего не понимаю, - начал было шас, но поймал взгляд друга, - но поеду.
г. Мытищи. «Волковское» кладбище.
Доминга не раз бывал здесь. Он ненавидел это место. Котлован, темный песок, который был мерзко скользким от непрекращающегося уже четвертые сутки дождя. Но сегодня прохладная погода радовала предсказателя. Нав знал: в жаркие дни над проклятым убогим кладбищем, что издалека напоминало свалку, стоял отвратительный сладковатый смрад. В низине воздух застаивался, и находиться здесь долго было просто невозможно.
Тамир и Доминга остановились на обочине дороги и так и стояли, вглядываясь в мрачную желтовато-серую даль. Дождь барабанил по куполу темного зонта, под которым прятался шас. Предсказатель предпочел мокнуть под дождем, словно искал понимания у тяжелых мельхиоровых капель.
- Доминга, а кто она?
Нав пожал плечами. Темные прядки выбились из редко бывающей идеальной прически, и предсказатель снова стал похож на чучело, теперь к тому же промокшее.
- Ты смеешься? – подозрительно спросил Тамир, которому мокнуть из-за незнакомой человской девушки совсем не хотелось. Да и из-за знакомой тоже, если быть честными до конца.
- Нет, Тамир, не смеюсь. Я знаю, что она погибла от руки собственного жениха три дня назад. Но это сейчас не важно, поверь.
- Верю. И еду домой, - шас решительным шагом направился к минивэну.
Доминга даже не повернул голову в сторону напарника, он пристально наблюдал за толпой, что собралась возле гроба. Плач, практически вой – родители, должно быть, - тяжелые вздохи, просто молчание. Все это обрушилось лавиной на предсказателя, который тонко чувствовал материю мира. Доминга откинул мокрые волосы с глаз и снова посмотрел на хоронивших. Люди, кто в черных плащах, кто в темных свитерах, тетка, в жутко полнящей ее черной кофте с цветами. Она держала просто огромный зонт, под которым нашли приют от серых снарядов дождя аж трое человек. Мужчина средних лет, страшно худой и со всклоченной шевелюрой и невысокая женщина в светло-сером плаще. Предсказатель прикрыл глаза.
- Доминга, не знаю, что с тобой происходит, но если ты сейчас же не влезешь в машину, то домой будешь добираться на маршрутке. А денег, я знаю, у тебя с собой нет, чучело ты промокшее! – проворчал шас, заводя минивэн.
Нав открыл глаза и резко вытянулся в струнку. Черные глаза распахнулись, ноздри судорожно втянули воздух.
- Тамир, где она?
- Кто? – аналитик ошалело уставился на толпу.
- Женщина, в сером плаще. Она под зонтом стояла.
- Доминга, ты простываешь. Хоть говорят, что навы и придурки гриппом не болеют, но ты, судя по всему, снова исключение из правил, - Тамир открыл дверцу, предлагая предсказателю забраться в теплый салон автомобиля. – Не было там никакой женщины. Лишь тетка в ужасной кофте, да мужик, который похож на частокол.
- Не было? – большие темные глаза Доминги были чуть затуманены. – Правда, не было?
- О-о, - протянул Тамир, взял друга за руку и, словно слепого, повел к минивэну, - сейчас вернемся, я тебе какао сварю…
- Это была она…
- Ну, конечно, - кивнул шас, похлопав предсказателя по ладони. – И чайку на травах заварю, даже к тетке Зульфире за малиновым вареньем съезжу. Знаешь, какое вкусное… Только вот опять Бога припрется, весь праздник нам испортит…
- Это Смерть была, Тамир, - тихо продолжил нав, не слушая дифирамбы шаса в адрес варенья и его же ругательства на второго помощника комиссара. – Понимаешь, она не в первый раз так поступает, словно дает увидеть того, кто должен погибнуть.
- Доминга, ты несешь чушь, - резко сказал аналитик и посмотрел в глаза напарнику. – Если ты знал, что девушка погибнет, почему не предупредил ее? Какая, занеси нас Спящий в Южный форт, Смерть? Ты еще скажи скелет с косой.
- Она бы все равно погибла, - покачал головой нав.- Можно увидеть знак смерти, но жертву тогда не спасти.
- Помнишь, мы спасли Артема, просчитали вероятность его гибели? - ласково поглядел на Домингу Тамир.
- У всех есть вероятность гибели. Та или иная. Мы живем в неопределенности, но в пределе она сходится к одному – Смерти, - тихо ответил предсказатель. – Я лишь хотел увидеть ее лицо.
- Чье? Смерти? – шас выпустил руку друга и потерял челюсть, правда, тут же нашел, так как вставные зубы у эрлийцев стоили дорого.
- Да.
- Зачем?
- Просто хочу понять, как она выглядит.
- Исходя из твоей теории, мы все увидим когда-нибудь сей светлый лик, Доминга.
- Не смейся, пожалуйста.
Тамир пару раз хлопнул глазами, хотел было отвесить очередную остроту, но заткнулся. Он никогда не мог отказать такой вот прямой просьбе друга.
- Зачем? Ответь мне, Дом.
- Хочу посмотреть, над кем не властно время и предсказания…
- Ты видел ее, получается? Сегодня, - шас непроизвольно поежился и сделал маленький шажок к минивэну.
- Лишь спину. И ощущал в кафе, где встретил девушку, - Доминга моргнул, с длинных ресниц скатились мельхиоровые капли, вливаясь и теряясь в потоке ручейков, которые струились по всему наву.
- Поехали домой, - жалобно пискнул шас, которому ситуация казалась уже далеко не такой комичной. Другу он привык верить на слово.
- Поехали, Тамир. Эта гонка вряд ли кончится когда-то.
Доминга запрокинул голову, с мокрых волос на темный асфальт хлынула прозрачная река. Он знал, что еще не раз придет на кладбище, не обязательно на жуткое «Волковское». Предсказатель уже бывал и на аккуратных могилах Ваганьково, и на разбавленных крестами просторах зеленых полей Хотьковского пристанища мертвых. Но страшная гостья всегда показывала лишь гордо выпрямленную спину, и никогда - лицо. Являлась ли она Изаре, когда та взошла на костер? Видела ли самая неудачная королева Зеленого Дома бледного двойника в зеркале? Предсказатель не знал, но каждое утро вздрагивал перед посеребренной поверхностью стекла.
Минивэн на максимальной скорости рвался в Москву из Мытищ.
- Дом, с тобой все в порядке? – нарушил молчание шас.
- Знаешь, я боюсь зеркал, - нав рассматривал капли дождя, барабанившие по лобовому стеклу в сомнительной надежде проникнуть в салон автомобиля, - и мертвых.
Тамир не нашелся, что ответить, лишь смотрел на серую дорогу.
- Это была шутка, Тамир, - таким же бесцветным голосом добавил предсказатель.
- Я понял, - выдавил из себя аналитик.
- Но ты ведь никому не расскажешь?
- Нет, Доминга, никому, - Тамир притормозил около кафешки и выбежал из машины.
Предсказатель уставшим взглядом проводил друга и с опаской глянул в зеркало заднего вида, оно равнодушно отразило салон минивэна. Домига закрыл глаза и тут же уснул под тихую колыбельную дождя. Ему снился Розовый Сурок, который пил чай с малиновым вареньем в осеннем лесу и скучал по кому-то.
Тамир тихонько подошел к машине, вздохнул, убирая чашку горячего кофе и доставая теплый плед из кузова большого автомобиля.
- Спи, Доминга. А я никому не расскажу, - шас укрыл друга одеялом по самый подбородок и тихонько поехал в сторону Цитадели, просчитав линии вероятностей и стараясь не смотреть в боковые зеркала.
А мимо минивэна, по московским дорогам, по полям Подмосковья, по миру несся серый конь с хрупкой всадницей в сером плаще. Но ее никто не видел. Сама природа создала их в великом мороке сознания живых существ. Лишь все инстинктивно расступались перед неслышимым стуком копыт скакуна, перед грустной улыбкой красавицы, которую каждый сможет увидеть лишь один раз в жизни, после чего само это понятие канет для него в лету.
Доминга проснулся на час раньше обычного, что было удивительно при его образе жизни. Нав отчетливо помнил, как ушел спать в полтретьего ночи. Тамир, кажется, уже дремал на диване. Да, точно, вот он до сих пор там и спит, укрывшись по самый длинный нос одеялом. Доминга поглядел на горящий отвратительным зеленым цветом циферблат. 5:00 насмешливо показывали часы. Надо будет такой же чайник, как у Ортеги, где-нибудь скрасношапить, чтобы от звонка вся Цитадель вставала, еще и с Ленинградского шоссе водители оглядывались. Но было в этом будильнике кастрюльного типа что-то такое, душевное. Словно сквозь времена ощущалось тепло рук, которые собирали агрегат, работавший уже несколько десятилетий. Остро чувствующий любые энергетические потоки предсказатель, как будто бы видел энергию подобных вещей. Что-то теплое, как ласковые лучи апрельского Солнца, грело ладони, когда он брал старые, ручной работы изделия. Доминга и сам не мог объяснить таких ощущений, поэтому никому не рассказывал о подобном феномене. Однако, время. Предсказатель на философские измышления о делах часовщиков и их руках потерял целых полчаса. Но голова продолжала болеть, словно в черепной коробке работали кузнечные меха. Наву даже есть не хотелось – скажи Доминга об этом вслух, то вверг бы в священный трепетный страх всю Цитадель и в великую радость Богу, который сожрал завтрак и обед предсказателя за милую бессовестную душу.
Предсказатель потянулся, отмечая про себя ломоту в костях. Погода, наверное. Он усмехнулся собственным мыслям, откидывая лохматую челку с черных глаз. Метеочувствительный нав - большая редкость. Меня нужно записать в красную книгу и опекать! Предсказатель все-таки заставил себя встать с постели и со скрипом, словно старая софа, отправился на поиски напарника. Тамир обнаружился практически сразу. Шас не кошелек, начнешь искать – найдется. Но вот разбудить крепко спящего, словно кот на завалинке, напарника не представлялось возможным.
- Халява, халява, - протянул Доминга над ухом Тамира. – Взять-взять!
Шас под усердными пинками древнего инстинкта открыл один глаз, наполовину. Обнаружив вместо халявы длинного нескладного и нечесаного нава, аналитик снова натянул по самый шасский нос одеяло, пробурчав напарнику что-то не слишком лицеприятное.
- Ну и спи, - фыркнул предсказатель. - Всю жизнь так продрыхнешь, как сурок!
- Сам ты сурок, - пробормотал Тамир, сильнее прижимая к худому животу подушку. – Розовый, - уточнил шас, вспомнив детскую сказку, которую ему читала мама на ночь.
Доминга сразу же обиделся, он человских сказок не читал и знать не мог, что Розовый Сурок – очаровательное создание, с тоской провожающее каждую осень печальным взглядом маленькую городскую девочку, а потом ждущее ее всю зиму, во сне путешествуя по волшебным заснеженным городам, о которых ему рассказывала девчушка летом, когда они весело бежали по зеленой поляне к его лесу, к его дому… Розовый сурок не знал, что она тоже думаето нем . В обычном волшебном заснеженном городе.
Предсказатель, настроение которого с душераздирающим воплем на дикой скорости, словно камень с отвесной горы, летело к нулевой отметке, накинул на худые плечи куртку черкизовского типа – он умудрялся носить так все вещи, даже от знаменитых кутюрье, заслуженно получив титул «Главное навское чмо» от саркастичных лощеных коллег – и вышел из «Логова».
Улица встретила Домингу неприветливой утренней прохладой и моросящим мельхиором дождя. Нав поднял воротник легкой ветровки и, опустив голову, пошел в сторону человского кафе. Предсказателю хотелось побыть одному, а людская суета, которая на фоне практически вечной жизни Темных, казалась беготней муравьев, лишь несущественным хлопотами, не мешала наву. Что можно успеть за семьдесят лет жизни? Это успокаивало Домингу, заставляло расслабиться, предаться размышлениям, словно восточному философу, который смотрит на вечно текущую реку.
Предсказатель заказал себе что-то жутко калорийное и с убийственным содержанием холестерина. Но наву нечего было бояться: их раса не склонна к полноте и легко переваривает даже свинец. Они становятся лишь крепче, в то время, как враги медленно умирают от банального ожирения, закупорки сосудов, чем так часто страдают хиленькие челы, ранений от обычного огнестрельного оружия. Слабая раса. Доминга отпил кока-колы с сахаром и закусил половиной гамбургера. Слабые расы. Предсказатель прикрыл глаза. Но и нас объединяет нечто неприятное . Домингу в который раз охватила скользкая философская апатия на серую тему, но из полудремы предсказателя вырвал веселый девичий смех, словно багор вывалившегося за борт пьяного матроса. В шестидесятые девушек-хохотушек можно было услышать в каждом дворике небольших домов – цветастые платья, открытые плечи, веселые короткие кудри назло жеманным родителям. Сейчас же? Нет, то время прошло безвозвратно, а милые веселые девушки стали жеманными старушками, их задорный смех сменили общая апатия, немыслимый цвет волос, неимоверное количество металла на теле – мало, кто умеет в деле пирсинга не переступить грань пошлости, - пресыщенность всеобщей дозволенностью и развратом. Предсказатель вовсе не был пуританином, он просто знал – все сменится в этом мире, ничто не вечно под палящим Солнцем.
Но откуда такой смех из прошлого? Доминга открыл глаза и посмотрел на быстро идущую от дальнего столика девушку. Вдруг она споткнулась и выронила сумочку. Карандаши, ручки, какая-то косметика – все это с глухим стуком покатилось по бетонному полу дешевого кафе. Но она совсем не расстроилась, лишь засмеялась и небрежным движением смахнула все обратно в сумку. Девушка тряхнула рыжими кудрями и повернулась к обшарпанному зеркалу в несбыточной надежде пригладить разметавшиеся от резких движений и пушистые от влаги волосы. Теперь предсказатель мог видеть глаза хохотушки – большие зеленые, они озорно сверкали в серой мгле металлического утра. Доминга невольно залюбовался ее отражением в старом зеркале, уголки которого уже покрылись оранжевой окисью, а по каемке пошли небольшие трещины, куда забивалась пыль и жир – лучшие друзья этого заведения.
Но предсказатель не долго любовался на удивление красивой и необычной – модельные куклы давно приелись обитателям Тайного Города, разве что концы еще обращали на таких внимание – девушкой. Глаза нава чуть затуманились, никто этого не заметил, конечно. Отражение в зеркале словно раздвоилось на мгновение. Рядом с поправляющей буйные кудри красавицей стояла она же, только не было у двойника золотистого загара жаркого лета, веснушек, которые дарит Солнце своим любимицам. Призрак казался бледной тенью живой красотки.
Доминга на миг прикрыл глаза, его качнуло, стакан с темным сладким напитком полетел на пол, но не разбился – слишком толстым было стекло. Девушка резко повернулась, и все усилия, вложенные в прическу, пропали даром, но она подарила предсказателю, которого, должно быть, приняла за уснувшего студента, совершенно невозможную для раннего утра искрящуюся счастьем и бодростью улыбку. Доминга лишь проводил взглядом красавицу, ощущая, что кто-то смотрит ему в спину. Когда же предсказатель обернулся, то никого не увидел рядом. Так и должно быть. Нав знал, что больше не встретит необычную незнакомку, девочку-весну.
Вечер того же дня. Цитадель. «Логово» «Лас-Вегасов».
Доминга целый день рылся в сводках человской милиции, чем доводил шаса до белого каления, а именно, до постоянного ворчания.
- Что ты там забыл? – снова начал Тамир. – Решил сменить волшебный шар на волшебную дубинку?
- Отвяжись, - который раз ответил предсказатель, всматриваясь в никому не нужные газетные статейки.
- Ну все же, Дом? – протянул аналитик, подсаживаясь к предсказателю и сощурив глаза. – О, смотри! Конфисковали три мешка травки, может «волшебной»? Давай перекупим?
Доминга перевел тяжелый взгляд на напарника. Глаза шаса так и светились озорством и весельем, напомнив предсказателю мимолетный взгляд человской красотки.
- Уйди, пожалуйста, - глухо ответил предсказатель, открывая очередную сводку.
Тамир с удивлением глядел на напарника. Он, как минимум, ожидал хорошей подколки, а тут глухая стена. Шас лишь пожал плечами и вернулся к сложной проблеме прохождения «HeroesV» на уровне сложности «Герой», что требовало недюжей выкладки аналитического ума Тамира.
Заунывная музыка заполнила светлое помещение, переплетаясь с серым цветом дождливого дня и создавая непередаваемую атмосферу уныния и непонятной тревоги.
Шас гонял отряд смелого Годрика коварным Аграилом для собственного изощренного удовольствия, вместо того, чтобы, как нормальный игрок, уйти от преследователей в спасительное подземелье. Но тут Тамир уловил – что-то изменилось в захламленной комнате. Чуткий слух шаса больше не улавливал монотонных щелчков мышки напарника.
- Нашел? – осторожно спросил Тамир, словно чувствуя упадническое настроение Доминги.
- Да, нашел, - ответил предсказатель, потирая уставшие глаза. – Давай работать, Тамир?
Шас подавился чаем, который прихлебывал. Хорошая игра «Heroes» - одна рука всегда свободна.
- Так нет ее. Работы, – сдавленно, сквозь кашель вымучил Тамир.
- А давай придумаем! - темные глаза как-то странно блеснули.
- Дом, с тобой вообще все нормально? - удивленно вскинул брови шас, разве что у виска не покрутил.
- Да, все отлично, - ответил предсказатель, пытаясь глазами найти остатки пиццы. Увы, их сожрал Бога несколько часов назад.
Три дня спустя. Цитадель.
Унылое серое утро. Тамир уныло натянул на озябшие плечи теплый плед. Сантьяга уныло гонял гарок. Гарки уныло выполняли унылую работу. Бога уныло жевал пиццу. Князь уныло сидел на троне (деревянном стуле с подушечкой – несколько тысяч лет поди старику, а спина-то не казенная) и уныло размышлял о величии Нави. Советники уныло гнали самогон и уныло его же распивали, порой, не чокаясь и без закуски. Серые будни добили всех.
Шас высунул нос из-под пледа, только когда дверь открылась, и в «логово» вернулся Доминга, который почему-то ушел ночевать на собственную квартиру. «Она у него все-таки есть???» - думал вчера Тамир, засыпая.
Однако мысли о предполагаемой личной берлоге предсказателя сдохли, как тараканы от дуста, перед видом самого нава. Доминга собрал растрепанные волосы в гладкий хвост и одел, о Спящий, выглаженный темный костюм.
- Дом, ты че? – промямлил шас, натягивая на голову одеяло, словно пытался укрыться от детского кошмара. – Фей идешь охмурять?
- Нет, - буркнул нав, открывая сохраненную три дня назад интернетовскую страничку.
- Ну да, правильно, - задумчиво протянул Тамир, стягивая с себя одеяло, - их ты обычно маркой «я – чувырло, но крутое» берешь... Ты на кой ляд так вырядился! – нервы аналитика все-таки не выдержали такого удара и, сорвавшись с железных цепей, с диким улюлюканьем понеслись на предсказателя.
- На похороны, Тамир, - проигнорировал вопль друга Доминга.
Шас издал булькающий звук, а потом судорожно начал вспоминать общих знакомых. Все оказались живы, даже многие надоевшие родственники Тамира.
- К кому? - шас потряс головой, придавая волосам прическу «аля Доминга», - в смысле кого?
- Девушки одной, - глухо ответил предсказатель, перечитав статью. А потом резко остановился около Тамира и посмотрел тому в глаза. – Поехали со мной?
- Дом, я ничего не понимаю, - начал было шас, но поймал взгляд друга, - но поеду.
г. Мытищи. «Волковское» кладбище.
Доминга не раз бывал здесь. Он ненавидел это место. Котлован, темный песок, который был мерзко скользким от непрекращающегося уже четвертые сутки дождя. Но сегодня прохладная погода радовала предсказателя. Нав знал: в жаркие дни над проклятым убогим кладбищем, что издалека напоминало свалку, стоял отвратительный сладковатый смрад. В низине воздух застаивался, и находиться здесь долго было просто невозможно.
Тамир и Доминга остановились на обочине дороги и так и стояли, вглядываясь в мрачную желтовато-серую даль. Дождь барабанил по куполу темного зонта, под которым прятался шас. Предсказатель предпочел мокнуть под дождем, словно искал понимания у тяжелых мельхиоровых капель.
- Доминга, а кто она?
Нав пожал плечами. Темные прядки выбились из редко бывающей идеальной прически, и предсказатель снова стал похож на чучело, теперь к тому же промокшее.
- Ты смеешься? – подозрительно спросил Тамир, которому мокнуть из-за незнакомой человской девушки совсем не хотелось. Да и из-за знакомой тоже, если быть честными до конца.
- Нет, Тамир, не смеюсь. Я знаю, что она погибла от руки собственного жениха три дня назад. Но это сейчас не важно, поверь.
- Верю. И еду домой, - шас решительным шагом направился к минивэну.
Доминга даже не повернул голову в сторону напарника, он пристально наблюдал за толпой, что собралась возле гроба. Плач, практически вой – родители, должно быть, - тяжелые вздохи, просто молчание. Все это обрушилось лавиной на предсказателя, который тонко чувствовал материю мира. Доминга откинул мокрые волосы с глаз и снова посмотрел на хоронивших. Люди, кто в черных плащах, кто в темных свитерах, тетка, в жутко полнящей ее черной кофте с цветами. Она держала просто огромный зонт, под которым нашли приют от серых снарядов дождя аж трое человек. Мужчина средних лет, страшно худой и со всклоченной шевелюрой и невысокая женщина в светло-сером плаще. Предсказатель прикрыл глаза.
- Доминга, не знаю, что с тобой происходит, но если ты сейчас же не влезешь в машину, то домой будешь добираться на маршрутке. А денег, я знаю, у тебя с собой нет, чучело ты промокшее! – проворчал шас, заводя минивэн.
Нав открыл глаза и резко вытянулся в струнку. Черные глаза распахнулись, ноздри судорожно втянули воздух.
- Тамир, где она?
- Кто? – аналитик ошалело уставился на толпу.
- Женщина, в сером плаще. Она под зонтом стояла.
- Доминга, ты простываешь. Хоть говорят, что навы и придурки гриппом не болеют, но ты, судя по всему, снова исключение из правил, - Тамир открыл дверцу, предлагая предсказателю забраться в теплый салон автомобиля. – Не было там никакой женщины. Лишь тетка в ужасной кофте, да мужик, который похож на частокол.
- Не было? – большие темные глаза Доминги были чуть затуманены. – Правда, не было?
- О-о, - протянул Тамир, взял друга за руку и, словно слепого, повел к минивэну, - сейчас вернемся, я тебе какао сварю…
- Это была она…
- Ну, конечно, - кивнул шас, похлопав предсказателя по ладони. – И чайку на травах заварю, даже к тетке Зульфире за малиновым вареньем съезжу. Знаешь, какое вкусное… Только вот опять Бога припрется, весь праздник нам испортит…
- Это Смерть была, Тамир, - тихо продолжил нав, не слушая дифирамбы шаса в адрес варенья и его же ругательства на второго помощника комиссара. – Понимаешь, она не в первый раз так поступает, словно дает увидеть того, кто должен погибнуть.
- Доминга, ты несешь чушь, - резко сказал аналитик и посмотрел в глаза напарнику. – Если ты знал, что девушка погибнет, почему не предупредил ее? Какая, занеси нас Спящий в Южный форт, Смерть? Ты еще скажи скелет с косой.
- Она бы все равно погибла, - покачал головой нав.- Можно увидеть знак смерти, но жертву тогда не спасти.
- Помнишь, мы спасли Артема, просчитали вероятность его гибели? - ласково поглядел на Домингу Тамир.
- У всех есть вероятность гибели. Та или иная. Мы живем в неопределенности, но в пределе она сходится к одному – Смерти, - тихо ответил предсказатель. – Я лишь хотел увидеть ее лицо.
- Чье? Смерти? – шас выпустил руку друга и потерял челюсть, правда, тут же нашел, так как вставные зубы у эрлийцев стоили дорого.
- Да.
- Зачем?
- Просто хочу понять, как она выглядит.
- Исходя из твоей теории, мы все увидим когда-нибудь сей светлый лик, Доминга.
- Не смейся, пожалуйста.
Тамир пару раз хлопнул глазами, хотел было отвесить очередную остроту, но заткнулся. Он никогда не мог отказать такой вот прямой просьбе друга.
- Зачем? Ответь мне, Дом.
- Хочу посмотреть, над кем не властно время и предсказания…
- Ты видел ее, получается? Сегодня, - шас непроизвольно поежился и сделал маленький шажок к минивэну.
- Лишь спину. И ощущал в кафе, где встретил девушку, - Доминга моргнул, с длинных ресниц скатились мельхиоровые капли, вливаясь и теряясь в потоке ручейков, которые струились по всему наву.
- Поехали домой, - жалобно пискнул шас, которому ситуация казалась уже далеко не такой комичной. Другу он привык верить на слово.
- Поехали, Тамир. Эта гонка вряд ли кончится когда-то.
Доминга запрокинул голову, с мокрых волос на темный асфальт хлынула прозрачная река. Он знал, что еще не раз придет на кладбище, не обязательно на жуткое «Волковское». Предсказатель уже бывал и на аккуратных могилах Ваганьково, и на разбавленных крестами просторах зеленых полей Хотьковского пристанища мертвых. Но страшная гостья всегда показывала лишь гордо выпрямленную спину, и никогда - лицо. Являлась ли она Изаре, когда та взошла на костер? Видела ли самая неудачная королева Зеленого Дома бледного двойника в зеркале? Предсказатель не знал, но каждое утро вздрагивал перед посеребренной поверхностью стекла.
Минивэн на максимальной скорости рвался в Москву из Мытищ.
- Дом, с тобой все в порядке? – нарушил молчание шас.
- Знаешь, я боюсь зеркал, - нав рассматривал капли дождя, барабанившие по лобовому стеклу в сомнительной надежде проникнуть в салон автомобиля, - и мертвых.
Тамир не нашелся, что ответить, лишь смотрел на серую дорогу.
- Это была шутка, Тамир, - таким же бесцветным голосом добавил предсказатель.
- Я понял, - выдавил из себя аналитик.
- Но ты ведь никому не расскажешь?
- Нет, Доминга, никому, - Тамир притормозил около кафешки и выбежал из машины.
Предсказатель уставшим взглядом проводил друга и с опаской глянул в зеркало заднего вида, оно равнодушно отразило салон минивэна. Домига закрыл глаза и тут же уснул под тихую колыбельную дождя. Ему снился Розовый Сурок, который пил чай с малиновым вареньем в осеннем лесу и скучал по кому-то.
Тамир тихонько подошел к машине, вздохнул, убирая чашку горячего кофе и доставая теплый плед из кузова большого автомобиля.
- Спи, Доминга. А я никому не расскажу, - шас укрыл друга одеялом по самый подбородок и тихонько поехал в сторону Цитадели, просчитав линии вероятностей и стараясь не смотреть в боковые зеркала.
А мимо минивэна, по московским дорогам, по полям Подмосковья, по миру несся серый конь с хрупкой всадницей в сером плаще. Но ее никто не видел. Сама природа создала их в великом мороке сознания живых существ. Лишь все инстинктивно расступались перед неслышимым стуком копыт скакуна, перед грустной улыбкой красавицы, которую каждый сможет увидеть лишь один раз в жизни, после чего само это понятие канет для него в лету.