Хочу: текст
Жанр: хочу предложить Вам несколько вариантов в зависимости от пейринга. Они имеют довольно определённые рамки, но если ни один из них Вас не заинтересует, обратите своё внимание на последний.
1. Масан/масан, гет, рейтинг любой. Жанр – романтика на фоне чего угодно: от трагедии до детектива.
2. Люды. «Кто угодно, кроме исключений»/люд (либо вообще без пейринга), слэш, рейтинг любой. Жанр: на усмотрение автора.
3. «Кто угодно, кроме исключений», гет, рейтинг не важен. Сюжет – психиатрическая больница в ТГ. Не человская больница, а именно тайногородская, глазами пациента. Кого там держат? Как? Почему? Как попал/а? Мне было бы интересно почитать.
4. История об одной из редких рас - «Кто угодно, кроме исключений». Внутрисемейные дела и порядки.
5. Сонгфик по песне Ночных Снайперов «Охота на волчат». Просятся моряны, но не обязательно. «Кто угодно, кроме исключений», рейтинг любой, слэш, гет или фем.
6. Ваша фантазия. Опять-таки, кроме исключений. Тут всего одно условие – хочу видеть динамику главного героя. Пусть в начале и в конце это будут разные личности, а какие… Решать Вам.
Рейтинг: от джен до NC, слэш, гет или фем – в зависимости от выбранного пункта, гет предпочтительнее.
Пэйринг: подытожим. Масан/масан, «Кто угодно, кроме исключений»/люд – в идеале. Моряны, эрлийцы, осы – вполне возможны. Чуды – переживу, если хорошо написано.
Дополнительные пожелания: см. выше.
Исключения: юмор, стёб, «японский хэппи-энд»; навы, особенно Сантьяга.
читать дальше
Не тот финал
Грегори, как всегда, выбрал идеальную сцену – небольшой сонный поселок, так и просящий разбить его скуку. К самой околице подбирался лес, морозный воздух пах хвоей и редкой для человских селений свежестью, а на площади стоял веселый нетерпеливый гам. Местный молодняк, раскрасневшийся на морозе, то затевающий шуточные потасовки, то пытающийся обнять разбегающихся подружек, тоже производил самое лучшее впечатление.
Зимние сумерки наступили рано, так что недостатка зрителей бояться не стоило. Инесса радостно улыбнулась и едва не закружилась на месте, предвкушая удачный спектакль. Она любила купаться в обожании публики, а не выдирать бьющуюся в истерике пищу из-под кроватей. Обычно это совсем не забавно. Хотя под настроение можно постучаться и в двери – солнце село недавно, а до ближайшего города с гарнизоном и соглядатаями инквизиции больше трех часов верхом. Спешить незачем.
Хотя так, похоже, думали не все. Пока мужчины сноровисто натягивали ширмы, обустраивая подобие сцены, а Инесса с ленивой улыбкой осматривала симпатичных челов, стараясь не облизываться на показ, парочка сородичей решила не растягивать прелюдии.
Красавица Жюли скинула под ноги ненужный ей полушубок и невесомо шагнула вперед, взмахом ресниц поманив за собой брата. Талантливый лентяй радостно бросил работу и сноровистее, чем иные фехтовальщики – оружие, извлек из потертого футляра скрипку. Чересчур изысканную для такой глубинки, разливающую по деревенской площади слишком прихотливую, тонкую мелодию. Инесса одобрительно качнула головой: Жозефу хватило десятка нот, чтобы превратить толпу во внимающую публику. Ни капли магии крови, а челы уже и не думают косо смотреть на пришлых актеров.
Любуясь дышащим в такт дуэтом Робене, Инесса даже не завидовала их мастерству. Учеба всегда надоедала ей за пару дней, так что о музыке женщина даже не думала. Искусство танца, при пластике масан, усилий не требовало, но Малкавиан предпочитала быть уникальной в своем безделье. Тем более она могла наслаждаться порхающими, будто полет мотылька, пируэтами Жюли в любое время.
В жизни Инессы было лишь одно постоянное увлечение: она коллекционировала таланты. И вид труппы, готовящейся охоте, наполнял её жилы теплой волной самодовольства. Её любимое творение разбиралось в веселье намного лучше псевдоумных вождей Саббат.
Конечно, лидером стаи был Грегори, но компанию он всегда подбирал по вкусу подруги. С тех самых пор, как сумасшедшая Малкавин бросилась на спину раненного Треми и впилась в его горло поцелуем. Цепной пес Великого дома, превратившись из Гришки в Грегори, встретил звезду своего сердца, а Инесса нашла идеального исполнителя своих фантазий.
Наконец закончив с декорациями, масаны азартно влились в выступление Робене. Звучание скрипки дополнили альт и пара флейт. Хохочущую Жюли безуспешно пытались поделить в танце двое Луминар. Красавица охотно кружилась с обоими, даря улыбки каждому, но неизменно ускользая из объятий под одобрительные выкрики челов. Из круговорота веселья выпадал только молоденький Треми, неизвестно как откопанный Грегори в Восточной Европе. Устроившись на своем мешке, мальчишка отрешенно рисовал, не отрывая стеклянного взгляда от кривой толстой челки с несуразно одухотворенным лицом. Зачарованная музыкой и движением, пища вокруг все больше отрывались от реальности, забывая о тщетности собственной жизни. Накал страстей давно вышел за принятые челами рамки, но восторженная добыча примитивным умом уже перестала отмечать подобное, и не менее восторженная Инесса обернулась к Грегори, надеясь разделить упоительное чувство всемогущества. Чтобы тут же раздосадовано зашипеть сквозь зубы и скривить лицо в обиженной гримаске.
Опять этот Треми все портил! Стоял с постной миной, пока все развлекались. Холодным рассудочным взглядом следил за толпой, будто челы могли быть опасны, будто они вообще хоть что-то могли. А в тот самый момент, когда Инесса собиралась броситься к нему в объятия и утащить к готовой к употреблению пище, Грегори применил магию крови. Несколько капель силы повисли в воздухе, страхуя охотников и резко снижая накал веселья. Зануда! Инесса решила было немедленно устроить любовнику истерику, но вместо этого резко обернулась к челам. В толпе кто-то кустарно отбился от коснувшейся его магии. Масаны, все меньше походящие на бродячую труппу, с тревогой и удивлением посматривали вожаков. И если в глазах Жюли и музыкантов еще читалось игривое любопытство, то Луминары и мелкий Треми, подобравшись, ждали приказов. Игра грозила закончиться, и Малкавиан была очень недовольна.
Грегори мягко обнял свою женщину, пытаясь отодвинуть её за спину, но Инесса уже выделила среди челов забывшую свое место пищу. Всего трое магов: сильный мальчишка, посредственная, в треть феи, девушка и еще не растеря силу старая ведьма. Единственная, кому хватаило ума опасаться. Молодняк явно признал в актерах масан, но смотрел с поразительным легкомыслием. В Инессе вскипело глухое раздражение, замешанное на брезгливости: ручные масанчики тайного города отучили пищу бояться. Ничтожные твари. Малкавиан не вспоминала, что закрывший её собой мужчина был когда-то таким же ручным и жалким. Ей двигал единственный порыв – наглядно показать, ради чего масаны станут развлекать добычу.
Инессу окутала незримая вуаль магии, и толпа легко расступилась, открывая дорогу к намеченной цели. У плеча раздался слишком громкий для спокойного масана вздох, и Треми привычно оказался рядом. Оркестр за спиной затих, но челов это уже не тревожило – масаны рассредоточились по площади и музыку сменили тихие напевы крови. Юный художник вовсю выпутывал из зимних тряпок свою страшную натурщицу. Жюли с братом застыли в кольце поклонников, разделывая их голодными взглядами. С лиц актеров стремительно осыпался налет цивилизованности, но стая пока ещё ждала. Малкавиан мягко улыбнулась сородичам и скользнула к даже не пытающейся спастись добыче.
Старуха подозрительно завозилась в сумке, но боевого артефакта в её руках не появилось. Неинтересно. А молодежь… что ж, они старательно отвернулись от всех шансов. Девушка послушно упала в объятия усилившего чары Треми, почти не поддавшийся дурману парень, хлопая глазами, позволил Инесс притянуть его к себе. В лице чела читалось потешное недоумение – маг просто не верил, что масаны способны нарушить Догмы Покорности. Малкавиан почти умилилась: откуда такие наивные берутся? А в следующее мгновение, ставшее сигналом для стаи, Инесса и Грегори впились иглами в доступные шеи. В толпе закричали. Девчонка в руках масана придушенно захрипела, расставаясь с жизнью, как положено пище, а вот в парне агония всё-таки разбудила инстинкты, запоздало напомнив о магии. Пародия на Кузнечный молот оттолкнула масанку, и маг кулем упал на снег, бессознательно тянясь руками к ране. Скомканный аркан лишь сбил Инессу с ног, чтобы в следующую секунду масанка в низком пряжке кинулась на истекающего кровью чела. И промахнулась.
Уже бессознательного мага окружила плотная невидимая стена. Колдунья, упавшая на колени рядом с мальчишкой, выставила неожиданно грамотный шит. Значит, челы всё-таки обученные, тайногородские. Удивительно, как такие идиоты полвека назад смогли победить. Инесса задумчиво провела рукой перед преградой, не находя изъянов. Старуха тем временем рывком разорвала на парне ворот и неожиданно точно для челки нашла сосудистый пучок. Не задумываясь, попыталась пережать разорванные сосуды и так же профессионально поняла – бесполезно. В свободной руке сразу оказался флакон с эрлийским снадобьем и какой-то медицинский инструмент, вокруг колдуньи начала собираться сила, но тут челка будто споткнулась о цепочку знакомых действий и Малкавиан радостно рассмеялась. Наконец глупость добычи стала понятна.
На окровавленной груди мага блестел кулон Целителя. И у старухи такой наверняка был припрятан. Значит, спасти паренька ей было по силам. Вот только молодой маг, защищаясь, успел применить боевой аркан, а Целители никогда не лечат воинов, даже случайных. Инесса присела у самой границы преграды, надеясь поймать взгляд челки – не рассмотреть в деталях такой поворот сюжета было неприемлемо. Щит не пропускал звуков, и у масанки не получалось разобрать, что ведьма дрожащими губами шепчет умирающему спутнику, другу, ученику? Наконец челка подняла глаза на приникшую к барьеру убийцу, и Инесса поняла, почему её художник так любил рисовать добычу. Лицо колдуньи, способной, но не готовой спасти дорогого человека, просто потому, что правила не велят. Это стоило запомнить. Не понять торжество Малкавиан старуха не могла, но магия, клубящаяся вокруг челки, так и не выплеснулась в спасительный или смертоносный аркан.
Инесса отрешенно задумалась, стоит ли тратить силы, вытаскивая ведьму из-за барьера, или лучше присоединиться к веселой охоте на молодую и доступную пищу, как слух отметил то, что еще не дошло до разума. Шум над площадью изменился за один удар сердца – в крики паники вплелись звуки боя. Уже разворачиваясь в прыжке к новой угрозе, масанка увидела рядом с Целительницей активированный тревожный маячок. И тут же забыла о челке, потому что справа раздался рёв раненного масана: старший Луминар горел в синем колдовском огне, а младший сцепился с двумя столь же ловкими и стремительными бойцами. Несколько молниеносных выпадов, пропущенный удар в плечо и финальный взмах катаны – последнее милосердие Камарильи. Рассыпающемуся пеплом мятежному брату они такого подарить не могли. Где-то среди мечущихся челов закричал Робене, и Инесса, не раздумывая, бросилась к нему. И чуть не упала, когда Грегори грубо дернул её за руку и бегом потащил прочь. Малкавиан попыталась тормозить каблуками, ногтями распорола ему рукав тулупа, набрала воздух для визга, но Треми только резко тряхнул женщину за плечи.
– Это моя труппа! – на грани шипения и ультразвука. – Немедленно их спаси.
Инесс хотела топнуть ногой, но, почти вися на Грегори, не могла сделать это достаточно эффектно.
– Дура, – вздох вышел неуместно усталым посреди боя. – У них – восемнадцать воинов, у нас было четверо. Хочешь умереть?
Треми бросал слова, не глядя на свою женщину и не сбиваясь с шага. В руке тускло блестела катана. Красиво. Инесс почти улыбнулась, жалея, что не видит его лицо. Интересно, похож он сейчас на ту старуху? Грегори всегда ценил товарищей больше чего-либо. Кроме неё. От этой мысли в груди потеплело, и масанка перестала мешать себя спасать. Умереть не хотелось, а стаю Треми ей всё равно соберет.
Добраться до леса сквозь толпу мечущихся челов оказалось совсем просто. Грегори успешно расправился с тайногородским масаном, походя, полоснул катаной человского то ли мага, то ли наемника из оцепления и нырнул в заповедную чащу, не забыв придержать ветви перед лицом своей звезды. Скрыться деревья почти не помогали – голубоватый снег указал бы дорогу и менее искушенным загонщикам, чем вассалы Тёмного Двора. Но если удастся дожить до утра, лесная тень могла стать единственным спасеньем.
Не останавливаясь, масаны неслышно бежали прочь от негостеприимного поселка. Без уловок и заметания следов. Сейчас главным было забраться как можно дальше, пока каратели добивают труппу и успокаивают челов. Или что они там делают со свидетелями из пищи. Выйти из зоны, плотно перекрытой такой родной и чужой магией крови и раствориться туманом. Тогда появится шанс. Вряд ли Камарилья устроит затяжную травлю в глуши ради парочки мятежников.
А вот у четверых шансов остаться незамеченными не было. Между деревьев мелькнули еще две беззвучные тени, и к беглецам присоединились Жюли и младший Треми. Инесса, успевшая списать труппу со счетов, раздраженно блеснула иглами, но Грегори ожидаемо порадовался свалившемуся на них балласту. Ободряюще хлопнул по плечу парня, измазанного яркой кровью сородичей. Похоже, не зря он столько возился с мальчишкой. Нахмурился, глядя на Жюли: взгляд бессмысленный и дышала, будто от рыданий задыхается. Хорошо хоть в голос не выла. Инесса злобно посмотрела на бесполезную куклу и передернулась от плохого предчувствия – такой компанией они не уйдут.
Малкавиан не любила задумываться о будущем, но в этот раз предположение сбылось с отвратительной четкостью. Да других вариантов, наверное, и не было. Оружие появилось из темноты вперед загонщиков, стрелы упали разом со всех сторон. Художник споткнулся на бегу, поймав грудью осиновый болт, Грегори невозможным даже для масана кульбитом ушел от выстрелов и предплечьем отбил предназначенную Инессе стрелу. Крошка Жюли, забыв, что не ровня воинам, с звериным рыком бросилась навстречу охотникам и сразу замолчала.
Треми на долю мгновенья заглянул в глаза любимой требовательным, надоевшим за десятки лет взглядом. С их первого поцелуя Грегори раз за разом всматривался в звезду своего сердца, пытаясь найти что-то, понятное только ему. И, кажется, не находил. Хмурился, закусывал угол губ, но потом неизменно мотал головой и улыбался своей женщине. Порой Малкавиан становилось интересно, что именно рассмотрел в ней бывший воин Камарильи. Или что он в ней придумал. Но обычно подобное Инессу не волновало: пока Грегори рядом и выполняет её желания, неважно, насколько по-разному они видят друг друга. Это был именно такой момент. Малкавиан не боялась смерти, но жить масанке нравилось. Тем более, за неё уже все решили.
Грегори толкнул любимую на землю и бросился к ближайшему противнику, выигрывая необходимое Инессе время. Сегодня она уйдет одна. Кровь из вспоротого иглами запястья согрела вычурный, безымянным родичем принесенный из родного мира артефакт. Браслет истончился, точно предутренняя дымка, и вместе с ним истаяла масанка, не оставив ни вороха одежды, ни видимого сородичам следа. Невесомо стоя на пушистом снегу, Инесса ощущала свое привычное тело, не стремящееся растечься клоком тумана, и смотрела, как её защитник превращается в догорающий факел. К охоте масан на масан присоединились челы, и это было противоестественно, но эффективно. Можно было уходить, но Малкавиан хотела досмотреть пьесу до конца.
Поджарый человский маг перешагнул тело Грегори и поднял руку, собираясь добить парализованного осиной юнца. Инесса чуть огорчилась, что не может вмешаться, но этого и не понадобилось – каратели Тайного города поголовно были Треми. Отлетевший на пару шагов от мальчишки чел рывком вправил выбитое новым противником плечо, и совсем не травоядно оскалился командиру загонщиков. Инесс даже растерянно хлопнула ресницами, пытаясь уместить в голове, что пища способна так хищно смотреть на матерого масана. А Сила Треми несомненно был эталоном ночного охотника, хоть и предателем.
– Его все равно добьют, хочешь устроить публичную казнь? – за ровным тоном чела Инессе почудился сдерживаемый рык.
– Молодые могут одуматься. Тёмный Двор проявит снисхождение, – Сила не собирался устраивать перебранку. За ним была сила и полтора десятка бойцов, чел сам должен был сделать выводы.
– Не проявит, когда узнает детали, – похоже, неправильный чел умел только драться, но не думать. Треми, видимо, подумал о том же.
– Если Темный Двор захочет что-то знать, – мягко поправил массан. – Пора понимать, что Великим Домам нет до вас дела, пока не соберетесь стадом в миллион-другой.
И плавно шагнул к челу.
Вот только плотоядная добыча не шарахнулась назад, бормоча извинения, а с радостной злостью подалась вперед. На такую улыбку перед иглами лидера Треми осмеливались разве что воины Бруджа, но никак не пища.
– Хочешь секрет? – неожиданно мирно спросил чел и приник к уху масана. Будь у Инессы легкие, она подавилась бы воздухом от запредельной человской глупости, но кровь почему-то так и не пролилась. Иглы Треми едва заметно удлинились, но масан спокойно шагнул в сторону.
– Значит, решим разногласия не здесь, – один из сильнейших ночных охотников отступил, но обездвиженного мальчишки на земле уже не было. Никто не позволил себе триумфальной улыбки, и Малкавиан так и не поняла, за кем осталось поле боя.
В любом случае задерживаться в столь серьезной компании Инесса не собиралась, и по собственным следам отправилась обратно. Артефакт надежно защищал от травли, так что шататься в одиночку по лесам было незачем. Отложив принятие решений на потом, женщина медленно шла к человскому жилью, отрешенно прокручивая в голове вереницу промелькнувших за этот долгий вечер лиц. Мимо проскальзывали родичи из Камарильи, попадались тайногородские челы, увешанные артефактами и пахнущие эрлийскими стимуляторами. Деревню, судя по шуму и запаху, окружало караульное кольцо из тех же челов в вперемешку с кое-как организованными местными мужиками. Инесса невольно заинтересовалась, удивленная таким наплывом тайногородцев в заурядный поселок. Инстинкт самосохранения успешно давил любопытство, требуя обойти непонятное десятой дорогой и забыть. Но долго Малкавиан колебаться не пришлось: порыв ветра отмел все сомнения, принеся с собой запах свежего сока Panacea*.
Загадка решилась до обидного просто: рядом с безразличной всем деревенькой нашли обожаемый эрлийцами редчайший клубень, идущий в полцены от Золотого корня. Странно, что защищать корнеплод ударные отряды Великих Домов не примчались. Можно было спокойно развернуться и уйти, но рядом с корнем маняще пахло кровью и той самой челкой. Старухой, испортившей Инессе праздник и планы на ближайшие годы.
Малкавиан не испугалась отключить артефакт рядом с деревней, она вообще редко боялась. На поляне не было никого, кроме тяжелораненых и колдующей над ними ведьмы, и этого оказалось достаточно. Появившись из ниоткуда, Инесса шагнула к старухе, из хулиганства перевернув на костер котелок с действительно волшебным лекарством. Всерьез поиграть с колдуньей не было времени, но не отказываться же от маленьких радостей – Малкавиан хотела напоследок заглянуть в выгоревшие изнутри глаза челки. Будто поняв её желание, ведьма повернула седую голову с бледным, неожиданно моложавым лицом, а уверенные пальцы хирурга сложились в атакующий аркан. Неумелая, но мощная Шаровая молния ударила в бок Инессы, прожигая одежду и плоть. Игры масанки никогда не включали её собственную боль, и Малкавиан с воем бросилась на ведьму. Чтобы встретить усиленный магией топор, брошенный челом, которого латала колдунья.
Мятежных масан в окрестностях больше не осталось. Целителей, верящих в свою избранность и надменно отворачивающихся от любого насилья, – тоже. У погасшего костра спасал жизни просто усталый врач.
Panacea* - мифическое средство от всех болезней.