Садист широкого профиля.
По заказу в "Серебряном Орехе" для Raul Am
Заказ:
Тема рассказа: "Пресс-служба Темного Двора молчит"
Рейтинг: до R включительно, без слэша.
Жанр: психологический экшн, агнст.
Условие: должен присутствовать как ведущий персонаж Эньога - специалист по спец.операциям и контрразведчик Темного Двора.
Время действия: 17-18 век, н.э.
Место действия: любое.
Предупреждение: лошадей там действительно много.
Загнанная лошадь
- Ай, молодец!
Крик берейтора послышался ровно в тот момент, когда копыта горячего двухлетнего жеребца коснулись земли. Животное горделиво вскинуло голову, продолжая отмерять пространство манежа ровными тактами галопа, а солнечные блики скользили по его гладкой вороной шкуре. Еще прыжок.
Шарль вынес на терассу вино дня господина и его гостя, и застыл неподалеку от них.
- Красавец, - высокий худощавый хозяин поместья посмотрел на своего собеседника и снова кивнул на жеребца, - Нравится?
- Он действительно красивый, - кивнул второй мужчина, такой же стройный, как и первый, и неуловимо на него похожий. Черные волосы и одинаково черные глаза выдавали в них представителей одной расы. – Для кого готовишь?
- Ни для кого пока что. – господин Шарля взял бокал вина с подноса и снова облокотился о перила, - Он особый, из тех, что я отправляю только в Московию, и поэтому могу предложить тебе, если нужен.
- Я подумаю, - рассмеялся в ответ гость, - Ты же знаешь, я на месте долго не сижу, а тащить с собой лошадь довольно трудно. Тем более он приметный – узнают за милю.
- Ну, как знаешь, - хозяин улыбнулся, и Шарль увидел, как около его глаз появились морщинки.
Владельцем огромного поместья на юге Франции, конюшен на сотню голов, обширных угодий и отменных лошадей был известный в узких кругах Дэриан ле Круа, потомственный аристократ, наследник своего отца, деда и прадеда, которые начали работу с кровными скакунами. Загадочный Дэриан, неуловимо похожий на своих предков.
Шарль отступил назад, повинуясь жесту барона, а затем покинул терассу. Краем уха он услышал продолжение разговора, но не понял ни одного произнесенного слова.
Когда слуга покинул их, Дэриан, которого все прочие знали как Оригу, хмыкнул, глядя на затянутого в камзол Эньогу и поинтересовался на русском:
- Ты надолго?
Тот пожал плечами, быстро допил вино и оперся локтями о широкие перила.
- Нет, но на неделю могу задержаться. Все отчеты в Цитадель я уже послал, поэтому хочу отдохнуть. У тебя тут замечательно. – нав подставил лицо весеннему солнцу, - Тем более, что вино в твоих подвалах – отменное!
Орига хмыкнул:
- Ну, значит договорились. Заодно… может подскажешь, как лучше поступить.
- Я так и знал, что за твоим гостеприимством кроется какая-то… работа, - фыркнул Эньога, чуть нахмурившись. Однако черные, глубоко посаженные глаза смеялись. – Что там такое?
- Ты знаешь, я не очень-то хорошо могу убивать. Точнее надо будет – это не проблема, если быстро и без экивоков, но вот… У меня есть конкурент, одновременно сосед и аристократ, неплохо общающийся с церковью. Подкупить его не удастся. Не знаю как это у него получается, но он уверенно, голова к голове идет с моими лошадьми на скачках и бегах. Рысаки у него похуже, но вот наличие такой конкуренции, забирающей у меня довольно большой процент прибыли меня… нервирует.
- А наемники?
- Не хочу, - отмахнулся Орига, снимая морок и разом молодея на десяток человских лет, - Тут Инкцизиция не появляется, но после Сезона Истинных Чудес наемники неохотно заключают контракты на территории Европы…
- И в вопросах, связанных с аристократами, - кивнул Эньога, мгновенно включаясь в анализ ситуации.
- Я мог бы ему подпортить лошадей, но это… неприятно. – нав поморщился. Его страсть к селекции этих животных стала в Тайном Городе притчей во языцех. Разумеется, этим весьма доходным бизнесом занимались несколько крупных заводов, как людские, так чудские и навские, однако только Орига славился тем, что посвятил лошадям последние пятьсот лет жизни, добившись феноменальных результатов в кровлении чистокровных кобыл единорогами. Правда, плоды такого союза он продавал исключительно «своим», но это не мешало ему регулярно получать сверхприбыли от участия в скачках.
Эньога, проведший последние сотни лет своей жизни в самых странных уголках планеты, выполняя задания комиссара, связанные с долгой подготовкой, маскировкой и автономной работой прекрасно понимал, чем может помочь другу. И ни мгновения не сомневался в необходимости помощи. Орига редко когда прибегал к услугам наемников, предпочитал своими делами заниматься сам. Впрочем, еще двести лет назад коневод мог бы решить эту проблему в одиночку: вызвав неугодного чела на дуэль, убив, сымитировав несчастный случай, привлекши наемников… Но Инквизиция больно ударила по Тайному Городу, приучив к осторожности и перестраховке.
- Я понимаю, - гарка прошелся по дощатому полу и чуть улыбнулся, - Я тебе помогу.
- Благодарю, - Орига улыбнулся в ответ. Затем хмыкнул, - Тогда завтра утром мы совершим небольшую прогулку. Я думаю, дальше ты сам разберешься.
- Разберусь, - ухмыльнулся темный, - Ты мне обещал отличный обед…
Тонкие, почти прозрачные рассветные лучи едва коснулись роскошных полей, сорвались с капель росы и остались в атласной шерсти двух тонконогих кобыл.
Орига кинул взгляд на виднеющееся вдалеке поместье, глубоко вдохнул утренний туман и выслал лошадь в галоп. Под дробный перестук копыт, едва слышный для уха чела, «барон» обернулся к гостю:
- Обрати внимание на то, как они сейчас идут – и это еще вполсилы. Лучшая из их года сейчас в тренинге для скачек, и, я уверен, она произведет фурор даже на Кубке Славы.
- Это те, что Орден устраивает?
- Ага. – Орига чуть приподнялся в седле и ослабил повод, позволяя кобыле вытянуть шею, переходя на карьер. Эньога сделал то же самое, и подставил лицо ветру и влажному скользящему туману, что уже потихоньку начинал рассеиваться.
- Итак, я сейчас осмотрюсь у него, вернусь к обеду. Заберешь с собой лошадь? Обратно хочу пешком прогуляться.
- Заберу.
Навы остановили кобыл около высокой стены, и Орига перехватил повод у друга. Тот встал ногами на луки седла и легко подпрыгнув, перемахнул через кирпичную преграду. Никем так и не замеченный, Орига отправился в обратный путь.
Эньога накинул морок сразу же, как только приземлился на чуть влажную землю с примятой травой. Морок был легкий, незаметный, призванный сделать его просто невидимым для глаз челов.
Особняк графа де Сальи располагался в самом центре огромного парка, и нава это вполне устраивало. Он тихо пошел по едва заметной дорожке, вспоминая прекрасно проведенный вечер накануне. А потом ночь, плавно перетекшую в утро.
Они с Оригой давно не виделись, и поэтому после ужина, оставшись вдвоем в кабинете принялись вспоминать прошлое, делиться информацией и планами на будущее, потягивая отличное бордо. За вином Орига потом ходил еще пару раз, темнота за окном сменилась рассветом, и, решив не ложиться, а сразу отправиться к неудобному соседу, навы сами поседлали лошадей. Конюх, заспанный, вышел из маленькой комнатки, готовый если надо проучить незваных гостей, но распознав, что перед ним хозяин, торопливо поклонился и извинился за то, что их не слышал.
Оказавшись около дома, нав огляделся, внимательно изучая местность, и скользнул вдоль стены, заглядывая в каждое окно, что попадалось на пути. В доме царила почти полная тишина, лишь у западного крыла суетились слуги – там определенно располагалась кухня, потому что гарка уловил целый букет запахов: свежие тосты, чуть пряный аромат мяса, молоко. Аппетит напомнил о себе, но Эньога только хмыкнул и тут же перестал думать о еде.
Обойдя дом по периметру, и примерно прикинув расположение внутренних комнат, специалист по особым поручениям вошел прямо в парадные двери, не забыв прикрыть свое вторжение мороком. Огромный зал, прекрасно и богато отделанный, не произвел на него никакого впечатления – и не такие дворцы приходилось видеть – а вот лежащий на низком диване леопард в широком ошейнике удивил. Гарка подошел к пятнистой кошке ближе, провел пальцами по тонкой, но прочной стальной цепочке, одним концом прикрепленной к ошейнику животного, а другим уходящим в круглое отверстие в стене, и покачал головой. Он не слышал о моде на такие вот сувениры с востока. Загадочный чел этот Антуан де Сальи. Впрочем, пора бы глянуть уже и на него самого.
Легко взбежав по ступеням наверх, на второй этаж, нав интуитивно нашел покои графа. Вошел в спальню, и чуть поморщился – на широкой постели спал не только чел. Разметав по простыне длинные волосы, рядом с ним нежились две обнаженные девушки. Вряд ли высокого происхождения, если судить по неухоженным рукам, миловидные, но не более того.
Эньога, стараясь не наступить на разбросанную по полу одежду, подошел ближе, рассматривая чела.
На вид лет тридцать пять. Высокий лоб, с несколькими вертикальными морщинками меж густых бровей, прямой нос, тонкие губы. Сложен пропорционально. Держит себя в форме.
Запоминающееся лицо, отметил для себя нав, и, наклонившись, срезал прядь темных волос.
Можно было бы и сейчас устроить вполне безупречную смерть, однако, в Эньоге взыграл азарт.
Покидая дом будущей жертвы, гарка уже знал, как сделает так, чтобы граф Антуанн де Сальи покончил с собой. Без всяких Заговоров Слуа, так, чтобы не было воздействия магией. И решение это примет он тоже самостоятельно.
Огонь камина скудно освещал графскую спальню, куда, спустя тринадцать часов вернулся Эньога. Огонь трещал влажными поленьями и сыпал искрами.
Нав, проникший в дом как утром – накинув морок – замер у самой дальней стены комнаты, ожидая её хозяина. Он не видел необходимости как-то менять внешность, лишь затянул длинные, до лопаток черные прямые волосы в низкий хвост, отчего характерные скулы обозначились еще четче. Одежду гарка выбрал роскошную, но исключительно черную, отчего из темноты, сгустившейся в комнате, он выделялся лишь светлым пятном лица и тонкой филигранью золотой вышивки на камзоле.
Когда в спальню ввалился Антуан, приобнимая за талию молоденькую служанку, Эньога довольно улыбнулся, человская девушка оказалась весьма кстати. Выждав пару минут, нав скользнул ближе к постели, и, позволил графу – и только графу – увидеть себя. Мужчина резко дернулся, обнаружив в паре ярдов от себя незваного гостя, и оттолкнул от себя горничную:
- Что вы здесь делаете?
Девушка непонимающе вскинула голову и снова прильнула к мужчине.
- Она меня не видит, - не отвечая на вопрос, произнес нав, обходя кровать, касаясь тонкими пальцами, затянутыми в черные перчатки ткани роскошного балдахина, - Я здесь по вашу душу, граф де Сальи.
- Вы Дьявол? – к чести чела, он оказался не из пугливых, зато девушка, увидев, что господин говорит с пустотой, прекратила целовать его грудь и отползла на край постели.
- Я называюсь так, как этого хочет увидевший меня, - чуть улыбнулся Эньога, и его взгляд на мгновение отразил огонь камина. – Я здесь для того, чтобы предложить вам вечность, Антуан. Вы готовы к такому подарку судьбы?
- Поди прочь, - кинул граф девушке и она поспешно выскочила из спальни. Антуан устроился удобнее и внимательно посмотрел на гостя:
- Откуда мне знать, что вы тот, за кого себя выдаете?
Нав пожал плечами. Протянул руку и ошеломленный граф увидел, что из пальцев ночного гостя вырастают тонкие длинные языки пламени – ярко-фиолетового. И это пламя сплетается в узоры, узоры струятся вверх, касаются потолка и текут дальше, от центра комнаты, к стенам, извиваясь словно змеи.
- Господи Иисусе! – выдохнул Антуан, машинально ища нож, всегда лежащий под подушкой.
- Не надо при мне упоминать имя вашего бога, - поморщился Эньога, убирая языки «пламени», - Так вы хотите получить вечность? Или что угодно другое. Как… просто как подарок.
- Нет! – голос графа сорвался, но он мгновенно взял себя в руки, - Нет, уходите.
- Хорошо, - нав усмехнулся. Нехорошо усмехнулся, так что чел на мгновение пожалел о своем выборе, - От моих подарков не отказываются… Если не хочешь мечты, то получишь кошмар. С сегодняшней ночи ты будешь терять все, что тебе дорого, до тех пор пока жив.
- Как прошло? – Орига ждал гарку в библиотеке – знал, что перед сном тот обязательно выберет что-нибудь почитать. В своем доме «барон» держал обширную коллекцию, в том числе произведения шасов, а так же труды навских мастеров.
- Отлично. – Эньога удовлетворенно хмыкнул, - Думаю, через неделю ты сможешь забыть о конкуренте… Кстати, а его наследники тоже увлекаются лошадьми?
- К счастью, нет, - покачал головой Орига, протягивая собеседнику бокал с янтарным коньяком, - Они предпочтут скорее продать его завод. А я предпочту его купить, потому что у де Сальи неплохое поголовье.
- А ты не выяснял, почему ему все еще удавалось создавать тебе конкуренцию? – поинтересовался гарка, потягивая коньяк.
- Я пару раз сам его навещал, под мороком, разумеется, смотрел его лошадей. Но так и не понял – у него стандартные лошади – сильные, кровные, но до моих избранных далеко. Разве что была у него необычная кобыла – судя по статям имелись у неё в родственниках единороги. Но не более того. При том, что прочие признаки у неё уже давно выродились – не может она составлять конкуренцию…
- Кстати, никогда не вдавался в вопрос, но зачем лошадям вообще примесь крови единорогов?
Орига внимательно посмотрел на Эньогу, а затем рассмеялся:
- Ты спрашиваешь, чтобы за моим рассказом убить время?
- Мне действительно интересно, - фыркнул гарка, подливая себе коньяка из глиняной бутылки, - Все просто некогда было поинтересоваться.
- Ну, ладно, уговорил речистый, - Орига выбил пальцами замысловатую дробь на полированной поверхности столика рядом с собой, раздумывая с чего начать, - Единороги отличаются от лошадей как… как лошади от оленей, например. При этом, удивительно, но лошадь и единорог могут дать потомство. Правда, исключительно когда кобылу единорога кроет жеребец лошади. И самые лучшие качества проявляются во втором поколении. Да и когда в лошади только четверть крови единорога она фенотипически не отличается от прочих. Зато в наличии лишний позвонок, клыки, даже у кобыл, более развитые кости и мышцы. Ну, и ум. Такие лошади обладают феноменальной памятью, скоростью и выносливостью.
- А масть? Единороги почти все белые или рыжие…
- Масть передается, но я стараюсь подбирать жеребцов, и дальнейшее поколение вороное. Редкие исключения оставляю для скачек и собственного удовольствия… Как Антуан воспринял твое появление?
- Удивительно спокойно. – пожал плечами Эньога и поднялся с кресла, - У тебя есть единороги на конюшне? Мне бы сейчас очень пригодился.
Орига на мгновение задумался, а затем кивнул:
- Да, Финерейра недавно ожеребилась, и уже вполне способна нести нагрузку. Пойдем. Она белая, тебя это не смущает?
Эньога только ухмыльнулся.
- Вовсе нет…
Антуана де Сальи трясло. Он спустился на кухню, выгнал из теплого помещения всех слуг и сел за деревянный, изрезанный ножами стол. Несколько мгновений он не двигался, заново переживая недавний кошмар и пытаясь себя успокоить. Уговорить, что все приснилось, но не получалось.
Когда незнакомец, так и не назвавший своего имени, просто растаял в полутьме спальни, Антуан понял, что это не чья-то дурная шутка. И закричал тому вслед, что согласен, что готов назвать желание. Но было поздно.
Сейчас же де Сальи казалось: слова о кошмаре ложь, бессильная злоба. В следующее мгновение он чувствовал огромное желание сбежать. Еще через минуту начинал вспоминать всех, кто ему дорог.
Плеснув себе в стакан эля, граф подошел к широкому окну и сделал большой глоток.
Возможно, с утра станет окончательно ясно, что повода для страха нет. Нужно только пережить эту ночь.
Пережить эту ночь…
Навам не нужен свет, чтобы видеть. Тем более, на конюшне не было темно – рассеянное освещение от окон под потолком, да несколько светильников – чтобы конюхи не спотыкались и могли следить за лошадьми.
Эньога и Орига прошли по коридору, и оказались у дальнего денника – широкого, и чистого. Там стоя спала кобыла единорога – ослепительно белое высокое животное. А рядом с ней, улегшись на свежие опилки дремал жеребенок – черный, с короткой гривой «ершиком» и куцым хвостом. Гарка заглянул под морок и довольно улыбнулся.
Орига сходил за сбруей и зашел в денник. Кобыла тут же открыла глаза, угрожающе качнув длинным витым рогом и оскалилась.
- Тише, - улыбнулся Орига и, единорог, признав хозяина, успокоилась. Эньога разглядел на шее животного тонкий ошейник с артефактом морока – все работники «барона» видели просто лошадь, не подозревая, что часть денников этого здания конюшни занята мифическими для челов животными.
Быстро и привычно почистив спину единорога, Орига поседлал кобылу, а затем достал оголовье. Надевая мундштук, он обернулся к гарке:
- Она строгая и своенравная. Обычно никто кроме меня её не работает.
- Я справлюсь, - усмехнулся Эньога, беря повод из рук «барона».
- Не сомневаюсь, - хмыкнул Орига, идя по правую сторону от единорога, - Иначе бы не дал её тебе.
Оказавшись за воротами поместья Ориги, Эньога разобрал поводья и тронул единорога шенкелями, высылая в медленную рысь.
Кобыла шла энергично, и нав удовлетворенно улыбнулся – явно соскучилась по простору. Из-за облаков выглянула полная луна и в её серебристом свете шерсть единорога казалась светящейся. Гарка бросил взгляд на тень животного, представляя, как оно выглядит сейчас со стороны: высокое, сильное, с гибким хвостом тонким хвостом с кисточкой на конце, с длинной ухоженной гривой, гордое…
Решив, что единорог уже достаточно размялся, Эньога выслал её в галоп.
Через высокий забор кобыла перемахнула одним сильным движением и оказалась в парке де Сальи. Нав вывел её на выложенную плитами дорожку и перевел на собранную рысь.
И накинул морок.
Стук копыт на короткое мгновение совпал с ударами сердца графа и он не сразу осознал что это во дворе его дома рысит лошадь. Первой мыслью было: «Наказать конюха», и Антуан отбросив в сторону пустой стакан он выбежал на воздух. И замер.
К нему приближалась, высекая искры подкованными копытами, ослепительно белая лошадь. Что-то глубоко внутри графа мгновенно оценило грацию, изящество и силу животного, а затем разум осознал, что всадник в черном никто иной, как недавний гость.
Антуан шарахнулся назад, схватился за ручку двери и только когда незнакомец пронесся мимо, разглядел на лбу кобылы роскошный витой рог.
Спустя несколько секунд почти мертвую тишину разорвал истошный визг.
Тут же раздался лай собак, голоса слуг, а вокруг Антуана сгустилась темнота…
День третий.
Очнувшись утром, в своей постели, граф глубоко вздохнул и сел.
Все-таки сон.
Он позвал Роберта и потер переносицу. Когда слуга вошел, Антуан приказал ему готовить завтрак и спросил, не было ли ночью происшествий.
Роберт, непривычно белый, доложил, что шесть горничных были убиты в своей комнате. Де Сальи на мгновение прикрыл глаза и спокойно спросил:
- Как?
Слуга несколько минут молчал, и, когда Антуан был готов прикрикнуть на него, произнес:
- Мы не знаем. Словно их растерхал хищник….
Когда граф спустился в комнату горничных, тела уже убрали – на них он решил посмотреть позже. Увиденное заставило Антуана сглотнуть подступившую к горлу тошноту, и взять себя в руки.
Кровь была повсюду. Окно в комнату выбито из стены и проем раскрошился почти до самого пола. На полу в бурых разводах следы копыт, постели словно разрезаны, разорваны, истыканы чем-то острым. Сжав кулаки до такой степени, что ногти впились в кожу, де Сальи покинул комнату.
На негнущихся ногах спустился в подвал, куда слуги оттащили тела несчастных женщин и, взяв лишний светильник, подошел к укрытым простыней трупам. Откинул ткань, уже будучи готов увидеть нечто ужасное.
Не обманулся: смотреть на останки было страшно. Их словно рвал зубами дикий зверь. Но какой зверь может успеть разорвать шестерых женщин так быстро, чтобы ни одна не успела выбежать?
«С сегодняшней ночи ты будешь терять все, что тебе дорого, до тех пор пока жив.»
Ни одна из этих девушек не была ему очень дорога… Но кошмар, обещанный странным пришельцем, начался.
«До тех пор, пока жив.»
Антуан закрыл простыней мертвых девушек и покинул подвал.
«Пока жив.»
Не страшно. У него есть только один человек, ради которого стоит жить, но до него демон не доберется.
- Не волнуйся, ей понравилось, - хмыкнул Эньога, отрезая от сочного бифштекса приличный кусок и отправляя его в рот. Орига улыбнулся.
- Не сомневаюсь. Тем более, что ей сейчас полезно. Ты избавил меня от необходимости подсовывать ей мясо, когда конюхов рядом нет.
- Рад, что помог. – гарка потянулся и глянул за окно – там садилось солнце и оно окрашивало поля в багровый цвет.
Вернувшись с ночной прогулки, Эньога передал единорога другу и отправился спать. Несколько бессонных ночей не были для нава проблемой, однако если есть время отдохнуть, почему бы не использовать его с толком?
Проспав двенадцать с лишним часов, гарка пришел в отличное расположение духа и был готов к продолжению игры.
- Я бы на его месте сбежал, - задумчиво произнес «барон», грея в ладонях бокал с коньяком.
- Он не сбежит. Кстати, ты о нем все знаешь? Есть у него любовница, дети?
- Есть. И первая и вторые. Дети у него бастарды – обрюхатил пару горничных еще лет пять назад, живут у него же в поместье. А любовница – Анита Сент-Алеи, женщина замужняя, в браке несчастная и видятся они лишь в Париже.
- Лишь в Париже? – нахмурился гарка.
- Да. Она здесь никогда не была.
- Интересно, какова вероятность того, что она сюда приедет? – задумчиво пробормотал Эньога.
- Невелика, но есть.
- Отлично…
Карета вкатилась в высокие ворота, ладная четверка рысаков шагом дошла до парадного входа и, повинуясь команде кучера, остановилась. Из экипажа выбралась тонкая, звонкая женщина в идеально сшитом дорожном платье.
- Где он? – обратилась она к дворецкому, что вышел встречать нежданную гостью, - Он жив?
- Простите, вы о ком, мадам?
- Антуан де Сальи! Ваш хозяин! Он жив?
- Да, мадам, разумеется, с ним все в порядке…
- Вчера вечером я получила от него письмо! Я всю ночь ехала сюда, проводите меня к нему!
- Анита? – голос графа был удивленным и совершенно не радостным. Он полночи провел в денниках у племенных кобыл, но так и не смог понять, что унесло жизни пяти любимых лошадей. А теперь, видя перед собой женщину, ради которой он был готов на все, граф попросту растерялся.
- Ты мне не рад? – нахмурилась в ответ уставшая женщина.
- Рад! – Антуан совладал с собой и кинулся на встречу мадам Сент-Алеи, - Но зачем ты приехала?
- Ты же мне сам написал! – устраивать сцену на глазах у прислуги было не самым лучшим решением, однако Анита сейчас не обращала внимания ни на условности, ни на свидетелей. – Вот письмо!
Она вытащила из потайного кармана платья конверт плотной бумаги, в которой граф узнал собственные гербовые листы и протянула любовнику. Антуан взял его подрагивающими пальцами. Развернул, прочитал, коротко застонав.
- Уезжай отсюда! Сейчас же!
- Я устала и никуда не поеду! – не слушая более мужчину, мадам Сент-Алеи прошла в дом. Граф закрыл глаза и смял в ладони письмо, которого он не писал.
Письмо, написанное его рукой.
В доме гостья присела на изящную софу и, как только дворецкий оказался рядом, спокойно приказала:
- Пусть мои вещи отнесут в мои апартаменты. И проводите меня туда.
- Ты не можешь здесь остаться – Антуан сел в кресло напротив, продолжая сминать в руке письмо, - Это очень опасно для тебя.
- Я рядом с тобой, - вскинула голову мадам Сент-Алеи, - Что мне может угрожать?
Отвечать граф не стал, понимая, что его слова прозвучат глупо и не сумеют убедить любимую женщину. Но он был намерен спасти её от демона любой ценой:
- Ты мне не нужна. Я полюбил другую.
Каждое произнесенное слово отдавалось болью в сердце, но не сказать их Антуан не мог. Он еще мельком удивился, что его голос не дрожит.
Анита лишь покачала головой и внезапно встала. Подошла к нему.
- Бедный мой, совсем ты здесь одичал, - её тонкие пальцы коснулись щеки уставшего мужчины, лаская, - Я отдохну, ты придешь в себя и мы поговорим.
Не слушая ничего более, мадам Сент-Алеи кивнула дворецкому и вышла из гостиной. Антуан уронил голову на руки. Сил после всего пережитого ужаса оставалось все меньше, а реакция Аниты на попытку солгать – непредсказуемой. Похоже, эта женщина действительно его любила.
В нескольких милях от графства де Сальи, на пологом склоне холма застыли два всадника. Одинаковые вороные жеребцы под ними стояли неподвижно, но очень собранно – готовые в любой момент устремиться в даль.
- Труднее всего было поддерживать морок умирающих лошадей, - со усмешкой признался Эньога, - Пожалуй, я еще никогда так не выматывался – четыре часа наведенного миража… Как тебе эти кобылы?
Орига кинул взгляд в сторону своих конюшен и кивнул:
- Хороши. Мне пригодятся… А трупы лошадей ты откуда взял?
- Ниоткуда. Челы сжечь решили их, а я просто мираж держал до последнего. Когда свалили в яму и закопали, развеял.
- Как ты думаешь, приедет эта чела его спасать?
- Она уже приехала – я разведчика оставил у него в саду. Прилетела эта его любовница, - Эньога потрепал своего коня по жесткой, коротко подстриженной гриве и посмотрел на собрата, - Надо же, а я думал, у них все-таки не такие отношения…
- Значит такие. Убьешь её? – Орига тронул своего жеребца шенкелями и тот пошел вперед.
- Если он раньше не наложит на себя руки – убью, - пожал плечами нав. В его голосе не было никаких эмоций. – Я же сказал, что решу твою проблему, не убивая его сам…
- Хорошо, - Орига оглянулся, улыбнувшись Эньоге, - Завтракать будешь? Там шуркь…
- Ты еще спрашиваешь? – фыркнул гарка, высылая своего коня в галоп - Надеюсь, его там точно на двоих хватит?
Антуан лежал на постели и изучал потолок. На потолке не было ничего нового, но это нехитрое занятие позволяло ему сосредоточиться на проблеме. Проблема была выматывающая, страшная и неимоверно опасная, потому что Анита не собиралась никуда уезжать.
Зайдя в свою спальню, граф упал на постель и мгновенно провалился в сон: смерть прислуги, а следом еще и загадочная болезнь лошадей выпили все силы. Но проспал недолго. Начали мучать кошмары – он снова видел окровавленные тела девушек – и граф проснулся. Вытер дрожащей рукой пот с лица.
Вставать не стал. Звать слугу тоже.
Просто лежал и думал. Как спасти единственную любимую женщину? Как уберечь от проклятия, что наложил демон? Как он сказал: «С сегодняшней ночи ты будешь терять все, что тебе дорого, до тех пор пока жив.»?
Антуан резко сел на постели, задыхаясь от простого ответа, который крылся в словах демона. Он может спасти Аниту если убьет себя. Было ли это выходом из ситуации?
Граф встал босыми ногами на прохладный пол, прошелся по комнате – колени подгибались. Убить себя – спасти любимую женщину. Или постараться сжать зубы и терпеть до последнего – должен же этот ублюдок успокоиться. Терпеть, значит, позволить Аните умереть. Может даже наблюдать за её смертью.
Антуан де Сальи очень любил жизнь. До безумия, не допуская даже мысли, что может с ней распрощаться в столь раннем возрасте. Тем более, по собственному желанию. Его раздирали противоречия, душила злоба и обида на демона.
Мужчина остановился посреди спальни, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Может обратиться к отцу Клеменсу? Он же сумеет изгнать дьявола.
Нет, слишком поздно. Да и опасно – ведь демона видел только сам Антуан… Отец Клеменс сочтет его умалишенным или, чего хуже, одержимым. И тогда граф никак не сумеет спасти Аниту.
Спасти Аниту или спасаться самому?
Во дворе раздалось цоканье подкованных копыт и Антуан метнулся к окну. Замер у стекла, а затем шумно выдохнул – у самой лестнице общался с дворецким сосед. Дэриан ле Круа.
Он часто заезжал пообщаться с Антуаном, обсудить последние испытания молодняка, похвалиться маточным поголовьем или новым жеребцом. Видеть его граф де Сальи сейчас не желал.
Антуан поспешно отпрянул от окна, когда агатовый взгляд Дэриана скользнул по второму этажу особняка.
Орига не случайно решил посетить дом жертвы Эньоги. В первую очередь желал оценить состояние чела, а во вторую чуть помочь собрату: если Антуан решится выйти и перекинуться парой фраз светской беседы, его будет ждать короткое видение восставшей из пепла собственной лошади.
Но граф де Сальи не пожелал появиться и нав покачал головой, глядя на, отпрянувшего в глубину комнаты, чела. Затем коротко попрощался с дворецким и тронул лошадь шенкелями. Прекрасно понимая, что Антуан наблюдает за ним, Орига позволил себе задуманную шутку.
Когда лошадь под незваным соседом внезапно стала как две капли воды похожа на павшую ночью Кокетку, Антуан поначалу не поверил своим глазам. Затем второй раз отпрянул от окна, накинул халат и выбежал из комнаты, намереваясь догнать Дэриана. Столкнувшись на лестнице с Анитой – женщину его внешний вид привел в замешательство, о чем она сразу же сказала – он остановился, понимая, что вероятнее всего это все происки демона. И Дэриан может стать такой же его жертвой, если Антуан заговорит с ним.
Выхода больше не оставалось. Кошмар не отпустит его до самой смерти, но если кошмар начнет убивать других – то виноват в этом будет он, Антуан де Сальи. И не смотря на то, что самоубийство тоже приведет его в Геенну огненную, он должен спасти кого сумеет.
Может быть…
Он улыбнулся Аните – широкой, счастливой, безумной улыбкой – и сбежал вниз по лестнице. Пробежал по двору – как был, в мягких тапочках, в пижаме и халате. У дверей конюшни остановился, выбирая, а затем подошел к нужному деннику и схватил за недоуздок скакового мерина. Быстро взнуздал и вывел во двор. Оглянулся на выбежавшую вслед за ним челядь, на побелевшую Аниту у лестнице и вскочил на лошадь. И сразу же хлестнул поводьями, заставляя выйти в галоп. Крикнул на ухо пугая, ускоряя, направляя лошадь вперед, туда где за прочной изгородью ощетинился сломанными ветками овраг.
Антуан прекрасно знал, что перемахнуть трехфутовое препятствие для коня не будет проблемой. Но чтобы скакун решился последовать дальше, в овраг, он должен понести. Протянув руку граф схватил ветку яблони и сорвал ее. Мельком оглядел, убеждаясь, что она подойдет, а затем, стиснув зубы, вонзил в круп коня.
«На том свете зачтется» - подумал он, летя вниз, на острые деревянные колья, - «Я – жертва. Я не убивал себя…»
Похороны были пышные и неспешные. «Лошадь понесла», - говорили шепотом гости в черном. Племянник графа де Сальи застыл изваянием около семейного склепа. Скорби он не чувствовал, но оставшись наследником богатого дяди, должен был показать, что достоин состояния. Чуть поодаль расположились остальные родственники и друзья.
Никто из слуг не сказал отцу Клеменсу, что перед смертью Антуан был не в себе. Графа отпели как полагается…
Позже, в саду, к молодому Этьену де Сальи подошел высокий мужчина, представившийся Дэрианом ле Круа. Выразил соболезнования по поводу безвременной кончины любимого родственника и плавно перевел тему на наследство.
- Полагаю, вы тоже увлекаетесь разведением лошадей? – Дэриан сорвал с ветки зеленый листок, покрутил в тонких сильных пальцах.
- Нет, - Этьен поморщился, - Я предпочитаю Париж, а не это захолустье! И лошадей не люблю. У меня есть шестерка для кареты и одна для охоты – мне хватает.
- Тогда, быть может, вы продадите мне этот завод? - обворожительно улыбнулся новый знакомый графа де Сальи и положил ладонь на плечо собеседнику.
- Если цена меня устроит, - в ответ рассмеялся тот, и не сделал попыток освободиться из объятий мужчины. – То обязательно продам.
Иллюстрация:
Орига и единорог
Заказ:
Тема рассказа: "Пресс-служба Темного Двора молчит"
Рейтинг: до R включительно, без слэша.
Жанр: психологический экшн, агнст.
Условие: должен присутствовать как ведущий персонаж Эньога - специалист по спец.операциям и контрразведчик Темного Двора.
Время действия: 17-18 век, н.э.
Место действия: любое.
Предупреждение: лошадей там действительно много.
Загнанная лошадь
Загнанная лошадь
День первый.
- Ай, молодец!
Крик берейтора послышался ровно в тот момент, когда копыта горячего двухлетнего жеребца коснулись земли. Животное горделиво вскинуло голову, продолжая отмерять пространство манежа ровными тактами галопа, а солнечные блики скользили по его гладкой вороной шкуре. Еще прыжок.
Шарль вынес на терассу вино дня господина и его гостя, и застыл неподалеку от них.
- Красавец, - высокий худощавый хозяин поместья посмотрел на своего собеседника и снова кивнул на жеребца, - Нравится?
- Он действительно красивый, - кивнул второй мужчина, такой же стройный, как и первый, и неуловимо на него похожий. Черные волосы и одинаково черные глаза выдавали в них представителей одной расы. – Для кого готовишь?
- Ни для кого пока что. – господин Шарля взял бокал вина с подноса и снова облокотился о перила, - Он особый, из тех, что я отправляю только в Московию, и поэтому могу предложить тебе, если нужен.
- Я подумаю, - рассмеялся в ответ гость, - Ты же знаешь, я на месте долго не сижу, а тащить с собой лошадь довольно трудно. Тем более он приметный – узнают за милю.
- Ну, как знаешь, - хозяин улыбнулся, и Шарль увидел, как около его глаз появились морщинки.
Владельцем огромного поместья на юге Франции, конюшен на сотню голов, обширных угодий и отменных лошадей был известный в узких кругах Дэриан ле Круа, потомственный аристократ, наследник своего отца, деда и прадеда, которые начали работу с кровными скакунами. Загадочный Дэриан, неуловимо похожий на своих предков.
Шарль отступил назад, повинуясь жесту барона, а затем покинул терассу. Краем уха он услышал продолжение разговора, но не понял ни одного произнесенного слова.
Когда слуга покинул их, Дэриан, которого все прочие знали как Оригу, хмыкнул, глядя на затянутого в камзол Эньогу и поинтересовался на русском:
- Ты надолго?
Тот пожал плечами, быстро допил вино и оперся локтями о широкие перила.
- Нет, но на неделю могу задержаться. Все отчеты в Цитадель я уже послал, поэтому хочу отдохнуть. У тебя тут замечательно. – нав подставил лицо весеннему солнцу, - Тем более, что вино в твоих подвалах – отменное!
Орига хмыкнул:
- Ну, значит договорились. Заодно… может подскажешь, как лучше поступить.
- Я так и знал, что за твоим гостеприимством кроется какая-то… работа, - фыркнул Эньога, чуть нахмурившись. Однако черные, глубоко посаженные глаза смеялись. – Что там такое?
- Ты знаешь, я не очень-то хорошо могу убивать. Точнее надо будет – это не проблема, если быстро и без экивоков, но вот… У меня есть конкурент, одновременно сосед и аристократ, неплохо общающийся с церковью. Подкупить его не удастся. Не знаю как это у него получается, но он уверенно, голова к голове идет с моими лошадьми на скачках и бегах. Рысаки у него похуже, но вот наличие такой конкуренции, забирающей у меня довольно большой процент прибыли меня… нервирует.
- А наемники?
- Не хочу, - отмахнулся Орига, снимая морок и разом молодея на десяток человских лет, - Тут Инкцизиция не появляется, но после Сезона Истинных Чудес наемники неохотно заключают контракты на территории Европы…
- И в вопросах, связанных с аристократами, - кивнул Эньога, мгновенно включаясь в анализ ситуации.
- Я мог бы ему подпортить лошадей, но это… неприятно. – нав поморщился. Его страсть к селекции этих животных стала в Тайном Городе притчей во языцех. Разумеется, этим весьма доходным бизнесом занимались несколько крупных заводов, как людские, так чудские и навские, однако только Орига славился тем, что посвятил лошадям последние пятьсот лет жизни, добившись феноменальных результатов в кровлении чистокровных кобыл единорогами. Правда, плоды такого союза он продавал исключительно «своим», но это не мешало ему регулярно получать сверхприбыли от участия в скачках.
Эньога, проведший последние сотни лет своей жизни в самых странных уголках планеты, выполняя задания комиссара, связанные с долгой подготовкой, маскировкой и автономной работой прекрасно понимал, чем может помочь другу. И ни мгновения не сомневался в необходимости помощи. Орига редко когда прибегал к услугам наемников, предпочитал своими делами заниматься сам. Впрочем, еще двести лет назад коневод мог бы решить эту проблему в одиночку: вызвав неугодного чела на дуэль, убив, сымитировав несчастный случай, привлекши наемников… Но Инквизиция больно ударила по Тайному Городу, приучив к осторожности и перестраховке.
- Я понимаю, - гарка прошелся по дощатому полу и чуть улыбнулся, - Я тебе помогу.
- Благодарю, - Орига улыбнулся в ответ. Затем хмыкнул, - Тогда завтра утром мы совершим небольшую прогулку. Я думаю, дальше ты сам разберешься.
- Разберусь, - ухмыльнулся темный, - Ты мне обещал отличный обед…
День второй.
Тонкие, почти прозрачные рассветные лучи едва коснулись роскошных полей, сорвались с капель росы и остались в атласной шерсти двух тонконогих кобыл.
Орига кинул взгляд на виднеющееся вдалеке поместье, глубоко вдохнул утренний туман и выслал лошадь в галоп. Под дробный перестук копыт, едва слышный для уха чела, «барон» обернулся к гостю:
- Обрати внимание на то, как они сейчас идут – и это еще вполсилы. Лучшая из их года сейчас в тренинге для скачек, и, я уверен, она произведет фурор даже на Кубке Славы.
- Это те, что Орден устраивает?
- Ага. – Орига чуть приподнялся в седле и ослабил повод, позволяя кобыле вытянуть шею, переходя на карьер. Эньога сделал то же самое, и подставил лицо ветру и влажному скользящему туману, что уже потихоньку начинал рассеиваться.
- Итак, я сейчас осмотрюсь у него, вернусь к обеду. Заберешь с собой лошадь? Обратно хочу пешком прогуляться.
- Заберу.
Навы остановили кобыл около высокой стены, и Орига перехватил повод у друга. Тот встал ногами на луки седла и легко подпрыгнув, перемахнул через кирпичную преграду. Никем так и не замеченный, Орига отправился в обратный путь.
Эньога накинул морок сразу же, как только приземлился на чуть влажную землю с примятой травой. Морок был легкий, незаметный, призванный сделать его просто невидимым для глаз челов.
Особняк графа де Сальи располагался в самом центре огромного парка, и нава это вполне устраивало. Он тихо пошел по едва заметной дорожке, вспоминая прекрасно проведенный вечер накануне. А потом ночь, плавно перетекшую в утро.
Они с Оригой давно не виделись, и поэтому после ужина, оставшись вдвоем в кабинете принялись вспоминать прошлое, делиться информацией и планами на будущее, потягивая отличное бордо. За вином Орига потом ходил еще пару раз, темнота за окном сменилась рассветом, и, решив не ложиться, а сразу отправиться к неудобному соседу, навы сами поседлали лошадей. Конюх, заспанный, вышел из маленькой комнатки, готовый если надо проучить незваных гостей, но распознав, что перед ним хозяин, торопливо поклонился и извинился за то, что их не слышал.
Оказавшись около дома, нав огляделся, внимательно изучая местность, и скользнул вдоль стены, заглядывая в каждое окно, что попадалось на пути. В доме царила почти полная тишина, лишь у западного крыла суетились слуги – там определенно располагалась кухня, потому что гарка уловил целый букет запахов: свежие тосты, чуть пряный аромат мяса, молоко. Аппетит напомнил о себе, но Эньога только хмыкнул и тут же перестал думать о еде.
Обойдя дом по периметру, и примерно прикинув расположение внутренних комнат, специалист по особым поручениям вошел прямо в парадные двери, не забыв прикрыть свое вторжение мороком. Огромный зал, прекрасно и богато отделанный, не произвел на него никакого впечатления – и не такие дворцы приходилось видеть – а вот лежащий на низком диване леопард в широком ошейнике удивил. Гарка подошел к пятнистой кошке ближе, провел пальцами по тонкой, но прочной стальной цепочке, одним концом прикрепленной к ошейнику животного, а другим уходящим в круглое отверстие в стене, и покачал головой. Он не слышал о моде на такие вот сувениры с востока. Загадочный чел этот Антуан де Сальи. Впрочем, пора бы глянуть уже и на него самого.
Легко взбежав по ступеням наверх, на второй этаж, нав интуитивно нашел покои графа. Вошел в спальню, и чуть поморщился – на широкой постели спал не только чел. Разметав по простыне длинные волосы, рядом с ним нежились две обнаженные девушки. Вряд ли высокого происхождения, если судить по неухоженным рукам, миловидные, но не более того.
Эньога, стараясь не наступить на разбросанную по полу одежду, подошел ближе, рассматривая чела.
На вид лет тридцать пять. Высокий лоб, с несколькими вертикальными морщинками меж густых бровей, прямой нос, тонкие губы. Сложен пропорционально. Держит себя в форме.
Запоминающееся лицо, отметил для себя нав, и, наклонившись, срезал прядь темных волос.
Можно было бы и сейчас устроить вполне безупречную смерть, однако, в Эньоге взыграл азарт.
Покидая дом будущей жертвы, гарка уже знал, как сделает так, чтобы граф Антуанн де Сальи покончил с собой. Без всяких Заговоров Слуа, так, чтобы не было воздействия магией. И решение это примет он тоже самостоятельно.
Огонь камина скудно освещал графскую спальню, куда, спустя тринадцать часов вернулся Эньога. Огонь трещал влажными поленьями и сыпал искрами.
Нав, проникший в дом как утром – накинув морок – замер у самой дальней стены комнаты, ожидая её хозяина. Он не видел необходимости как-то менять внешность, лишь затянул длинные, до лопаток черные прямые волосы в низкий хвост, отчего характерные скулы обозначились еще четче. Одежду гарка выбрал роскошную, но исключительно черную, отчего из темноты, сгустившейся в комнате, он выделялся лишь светлым пятном лица и тонкой филигранью золотой вышивки на камзоле.
Когда в спальню ввалился Антуан, приобнимая за талию молоденькую служанку, Эньога довольно улыбнулся, человская девушка оказалась весьма кстати. Выждав пару минут, нав скользнул ближе к постели, и, позволил графу – и только графу – увидеть себя. Мужчина резко дернулся, обнаружив в паре ярдов от себя незваного гостя, и оттолкнул от себя горничную:
- Что вы здесь делаете?
Девушка непонимающе вскинула голову и снова прильнула к мужчине.
- Она меня не видит, - не отвечая на вопрос, произнес нав, обходя кровать, касаясь тонкими пальцами, затянутыми в черные перчатки ткани роскошного балдахина, - Я здесь по вашу душу, граф де Сальи.
- Вы Дьявол? – к чести чела, он оказался не из пугливых, зато девушка, увидев, что господин говорит с пустотой, прекратила целовать его грудь и отползла на край постели.
- Я называюсь так, как этого хочет увидевший меня, - чуть улыбнулся Эньога, и его взгляд на мгновение отразил огонь камина. – Я здесь для того, чтобы предложить вам вечность, Антуан. Вы готовы к такому подарку судьбы?
- Поди прочь, - кинул граф девушке и она поспешно выскочила из спальни. Антуан устроился удобнее и внимательно посмотрел на гостя:
- Откуда мне знать, что вы тот, за кого себя выдаете?
Нав пожал плечами. Протянул руку и ошеломленный граф увидел, что из пальцев ночного гостя вырастают тонкие длинные языки пламени – ярко-фиолетового. И это пламя сплетается в узоры, узоры струятся вверх, касаются потолка и текут дальше, от центра комнаты, к стенам, извиваясь словно змеи.
- Господи Иисусе! – выдохнул Антуан, машинально ища нож, всегда лежащий под подушкой.
- Не надо при мне упоминать имя вашего бога, - поморщился Эньога, убирая языки «пламени», - Так вы хотите получить вечность? Или что угодно другое. Как… просто как подарок.
- Нет! – голос графа сорвался, но он мгновенно взял себя в руки, - Нет, уходите.
- Хорошо, - нав усмехнулся. Нехорошо усмехнулся, так что чел на мгновение пожалел о своем выборе, - От моих подарков не отказываются… Если не хочешь мечты, то получишь кошмар. С сегодняшней ночи ты будешь терять все, что тебе дорого, до тех пор пока жив.
- Как прошло? – Орига ждал гарку в библиотеке – знал, что перед сном тот обязательно выберет что-нибудь почитать. В своем доме «барон» держал обширную коллекцию, в том числе произведения шасов, а так же труды навских мастеров.
- Отлично. – Эньога удовлетворенно хмыкнул, - Думаю, через неделю ты сможешь забыть о конкуренте… Кстати, а его наследники тоже увлекаются лошадьми?
- К счастью, нет, - покачал головой Орига, протягивая собеседнику бокал с янтарным коньяком, - Они предпочтут скорее продать его завод. А я предпочту его купить, потому что у де Сальи неплохое поголовье.
- А ты не выяснял, почему ему все еще удавалось создавать тебе конкуренцию? – поинтересовался гарка, потягивая коньяк.
- Я пару раз сам его навещал, под мороком, разумеется, смотрел его лошадей. Но так и не понял – у него стандартные лошади – сильные, кровные, но до моих избранных далеко. Разве что была у него необычная кобыла – судя по статям имелись у неё в родственниках единороги. Но не более того. При том, что прочие признаки у неё уже давно выродились – не может она составлять конкуренцию…
- Кстати, никогда не вдавался в вопрос, но зачем лошадям вообще примесь крови единорогов?
Орига внимательно посмотрел на Эньогу, а затем рассмеялся:
- Ты спрашиваешь, чтобы за моим рассказом убить время?
- Мне действительно интересно, - фыркнул гарка, подливая себе коньяка из глиняной бутылки, - Все просто некогда было поинтересоваться.
- Ну, ладно, уговорил речистый, - Орига выбил пальцами замысловатую дробь на полированной поверхности столика рядом с собой, раздумывая с чего начать, - Единороги отличаются от лошадей как… как лошади от оленей, например. При этом, удивительно, но лошадь и единорог могут дать потомство. Правда, исключительно когда кобылу единорога кроет жеребец лошади. И самые лучшие качества проявляются во втором поколении. Да и когда в лошади только четверть крови единорога она фенотипически не отличается от прочих. Зато в наличии лишний позвонок, клыки, даже у кобыл, более развитые кости и мышцы. Ну, и ум. Такие лошади обладают феноменальной памятью, скоростью и выносливостью.
- А масть? Единороги почти все белые или рыжие…
- Масть передается, но я стараюсь подбирать жеребцов, и дальнейшее поколение вороное. Редкие исключения оставляю для скачек и собственного удовольствия… Как Антуан воспринял твое появление?
- Удивительно спокойно. – пожал плечами Эньога и поднялся с кресла, - У тебя есть единороги на конюшне? Мне бы сейчас очень пригодился.
Орига на мгновение задумался, а затем кивнул:
- Да, Финерейра недавно ожеребилась, и уже вполне способна нести нагрузку. Пойдем. Она белая, тебя это не смущает?
Эньога только ухмыльнулся.
- Вовсе нет…
Антуана де Сальи трясло. Он спустился на кухню, выгнал из теплого помещения всех слуг и сел за деревянный, изрезанный ножами стол. Несколько мгновений он не двигался, заново переживая недавний кошмар и пытаясь себя успокоить. Уговорить, что все приснилось, но не получалось.
Когда незнакомец, так и не назвавший своего имени, просто растаял в полутьме спальни, Антуан понял, что это не чья-то дурная шутка. И закричал тому вслед, что согласен, что готов назвать желание. Но было поздно.
Сейчас же де Сальи казалось: слова о кошмаре ложь, бессильная злоба. В следующее мгновение он чувствовал огромное желание сбежать. Еще через минуту начинал вспоминать всех, кто ему дорог.
Плеснув себе в стакан эля, граф подошел к широкому окну и сделал большой глоток.
Возможно, с утра станет окончательно ясно, что повода для страха нет. Нужно только пережить эту ночь.
Пережить эту ночь…
Навам не нужен свет, чтобы видеть. Тем более, на конюшне не было темно – рассеянное освещение от окон под потолком, да несколько светильников – чтобы конюхи не спотыкались и могли следить за лошадьми.
Эньога и Орига прошли по коридору, и оказались у дальнего денника – широкого, и чистого. Там стоя спала кобыла единорога – ослепительно белое высокое животное. А рядом с ней, улегшись на свежие опилки дремал жеребенок – черный, с короткой гривой «ершиком» и куцым хвостом. Гарка заглянул под морок и довольно улыбнулся.
Орига сходил за сбруей и зашел в денник. Кобыла тут же открыла глаза, угрожающе качнув длинным витым рогом и оскалилась.
- Тише, - улыбнулся Орига и, единорог, признав хозяина, успокоилась. Эньога разглядел на шее животного тонкий ошейник с артефактом морока – все работники «барона» видели просто лошадь, не подозревая, что часть денников этого здания конюшни занята мифическими для челов животными.
Быстро и привычно почистив спину единорога, Орига поседлал кобылу, а затем достал оголовье. Надевая мундштук, он обернулся к гарке:
- Она строгая и своенравная. Обычно никто кроме меня её не работает.
- Я справлюсь, - усмехнулся Эньога, беря повод из рук «барона».
- Не сомневаюсь, - хмыкнул Орига, идя по правую сторону от единорога, - Иначе бы не дал её тебе.
Оказавшись за воротами поместья Ориги, Эньога разобрал поводья и тронул единорога шенкелями, высылая в медленную рысь.
Кобыла шла энергично, и нав удовлетворенно улыбнулся – явно соскучилась по простору. Из-за облаков выглянула полная луна и в её серебристом свете шерсть единорога казалась светящейся. Гарка бросил взгляд на тень животного, представляя, как оно выглядит сейчас со стороны: высокое, сильное, с гибким хвостом тонким хвостом с кисточкой на конце, с длинной ухоженной гривой, гордое…
Решив, что единорог уже достаточно размялся, Эньога выслал её в галоп.
Через высокий забор кобыла перемахнула одним сильным движением и оказалась в парке де Сальи. Нав вывел её на выложенную плитами дорожку и перевел на собранную рысь.
И накинул морок.
Стук копыт на короткое мгновение совпал с ударами сердца графа и он не сразу осознал что это во дворе его дома рысит лошадь. Первой мыслью было: «Наказать конюха», и Антуан отбросив в сторону пустой стакан он выбежал на воздух. И замер.
К нему приближалась, высекая искры подкованными копытами, ослепительно белая лошадь. Что-то глубоко внутри графа мгновенно оценило грацию, изящество и силу животного, а затем разум осознал, что всадник в черном никто иной, как недавний гость.
Антуан шарахнулся назад, схватился за ручку двери и только когда незнакомец пронесся мимо, разглядел на лбу кобылы роскошный витой рог.
Спустя несколько секунд почти мертвую тишину разорвал истошный визг.
Тут же раздался лай собак, голоса слуг, а вокруг Антуана сгустилась темнота…
День третий.
Очнувшись утром, в своей постели, граф глубоко вздохнул и сел.
Все-таки сон.
Он позвал Роберта и потер переносицу. Когда слуга вошел, Антуан приказал ему готовить завтрак и спросил, не было ли ночью происшествий.
Роберт, непривычно белый, доложил, что шесть горничных были убиты в своей комнате. Де Сальи на мгновение прикрыл глаза и спокойно спросил:
- Как?
Слуга несколько минут молчал, и, когда Антуан был готов прикрикнуть на него, произнес:
- Мы не знаем. Словно их растерхал хищник….
Когда граф спустился в комнату горничных, тела уже убрали – на них он решил посмотреть позже. Увиденное заставило Антуана сглотнуть подступившую к горлу тошноту, и взять себя в руки.
Кровь была повсюду. Окно в комнату выбито из стены и проем раскрошился почти до самого пола. На полу в бурых разводах следы копыт, постели словно разрезаны, разорваны, истыканы чем-то острым. Сжав кулаки до такой степени, что ногти впились в кожу, де Сальи покинул комнату.
На негнущихся ногах спустился в подвал, куда слуги оттащили тела несчастных женщин и, взяв лишний светильник, подошел к укрытым простыней трупам. Откинул ткань, уже будучи готов увидеть нечто ужасное.
Не обманулся: смотреть на останки было страшно. Их словно рвал зубами дикий зверь. Но какой зверь может успеть разорвать шестерых женщин так быстро, чтобы ни одна не успела выбежать?
«С сегодняшней ночи ты будешь терять все, что тебе дорого, до тех пор пока жив.»
Ни одна из этих девушек не была ему очень дорога… Но кошмар, обещанный странным пришельцем, начался.
«До тех пор, пока жив.»
Антуан закрыл простыней мертвых девушек и покинул подвал.
«Пока жив.»
Не страшно. У него есть только один человек, ради которого стоит жить, но до него демон не доберется.
- Не волнуйся, ей понравилось, - хмыкнул Эньога, отрезая от сочного бифштекса приличный кусок и отправляя его в рот. Орига улыбнулся.
- Не сомневаюсь. Тем более, что ей сейчас полезно. Ты избавил меня от необходимости подсовывать ей мясо, когда конюхов рядом нет.
- Рад, что помог. – гарка потянулся и глянул за окно – там садилось солнце и оно окрашивало поля в багровый цвет.
Вернувшись с ночной прогулки, Эньога передал единорога другу и отправился спать. Несколько бессонных ночей не были для нава проблемой, однако если есть время отдохнуть, почему бы не использовать его с толком?
Проспав двенадцать с лишним часов, гарка пришел в отличное расположение духа и был готов к продолжению игры.
- Я бы на его месте сбежал, - задумчиво произнес «барон», грея в ладонях бокал с коньяком.
- Он не сбежит. Кстати, ты о нем все знаешь? Есть у него любовница, дети?
- Есть. И первая и вторые. Дети у него бастарды – обрюхатил пару горничных еще лет пять назад, живут у него же в поместье. А любовница – Анита Сент-Алеи, женщина замужняя, в браке несчастная и видятся они лишь в Париже.
- Лишь в Париже? – нахмурился гарка.
- Да. Она здесь никогда не была.
- Интересно, какова вероятность того, что она сюда приедет? – задумчиво пробормотал Эньога.
- Невелика, но есть.
- Отлично…
День четвертый.
Карета вкатилась в высокие ворота, ладная четверка рысаков шагом дошла до парадного входа и, повинуясь команде кучера, остановилась. Из экипажа выбралась тонкая, звонкая женщина в идеально сшитом дорожном платье.
- Где он? – обратилась она к дворецкому, что вышел встречать нежданную гостью, - Он жив?
- Простите, вы о ком, мадам?
- Антуан де Сальи! Ваш хозяин! Он жив?
- Да, мадам, разумеется, с ним все в порядке…
- Вчера вечером я получила от него письмо! Я всю ночь ехала сюда, проводите меня к нему!
- Анита? – голос графа был удивленным и совершенно не радостным. Он полночи провел в денниках у племенных кобыл, но так и не смог понять, что унесло жизни пяти любимых лошадей. А теперь, видя перед собой женщину, ради которой он был готов на все, граф попросту растерялся.
- Ты мне не рад? – нахмурилась в ответ уставшая женщина.
- Рад! – Антуан совладал с собой и кинулся на встречу мадам Сент-Алеи, - Но зачем ты приехала?
- Ты же мне сам написал! – устраивать сцену на глазах у прислуги было не самым лучшим решением, однако Анита сейчас не обращала внимания ни на условности, ни на свидетелей. – Вот письмо!
Она вытащила из потайного кармана платья конверт плотной бумаги, в которой граф узнал собственные гербовые листы и протянула любовнику. Антуан взял его подрагивающими пальцами. Развернул, прочитал, коротко застонав.
- Уезжай отсюда! Сейчас же!
- Я устала и никуда не поеду! – не слушая более мужчину, мадам Сент-Алеи прошла в дом. Граф закрыл глаза и смял в ладони письмо, которого он не писал.
Письмо, написанное его рукой.
В доме гостья присела на изящную софу и, как только дворецкий оказался рядом, спокойно приказала:
- Пусть мои вещи отнесут в мои апартаменты. И проводите меня туда.
- Ты не можешь здесь остаться – Антуан сел в кресло напротив, продолжая сминать в руке письмо, - Это очень опасно для тебя.
- Я рядом с тобой, - вскинула голову мадам Сент-Алеи, - Что мне может угрожать?
Отвечать граф не стал, понимая, что его слова прозвучат глупо и не сумеют убедить любимую женщину. Но он был намерен спасти её от демона любой ценой:
- Ты мне не нужна. Я полюбил другую.
Каждое произнесенное слово отдавалось болью в сердце, но не сказать их Антуан не мог. Он еще мельком удивился, что его голос не дрожит.
Анита лишь покачала головой и внезапно встала. Подошла к нему.
- Бедный мой, совсем ты здесь одичал, - её тонкие пальцы коснулись щеки уставшего мужчины, лаская, - Я отдохну, ты придешь в себя и мы поговорим.
Не слушая ничего более, мадам Сент-Алеи кивнула дворецкому и вышла из гостиной. Антуан уронил голову на руки. Сил после всего пережитого ужаса оставалось все меньше, а реакция Аниты на попытку солгать – непредсказуемой. Похоже, эта женщина действительно его любила.
В нескольких милях от графства де Сальи, на пологом склоне холма застыли два всадника. Одинаковые вороные жеребцы под ними стояли неподвижно, но очень собранно – готовые в любой момент устремиться в даль.
- Труднее всего было поддерживать морок умирающих лошадей, - со усмешкой признался Эньога, - Пожалуй, я еще никогда так не выматывался – четыре часа наведенного миража… Как тебе эти кобылы?
Орига кинул взгляд в сторону своих конюшен и кивнул:
- Хороши. Мне пригодятся… А трупы лошадей ты откуда взял?
- Ниоткуда. Челы сжечь решили их, а я просто мираж держал до последнего. Когда свалили в яму и закопали, развеял.
- Как ты думаешь, приедет эта чела его спасать?
- Она уже приехала – я разведчика оставил у него в саду. Прилетела эта его любовница, - Эньога потрепал своего коня по жесткой, коротко подстриженной гриве и посмотрел на собрата, - Надо же, а я думал, у них все-таки не такие отношения…
- Значит такие. Убьешь её? – Орига тронул своего жеребца шенкелями и тот пошел вперед.
- Если он раньше не наложит на себя руки – убью, - пожал плечами нав. В его голосе не было никаких эмоций. – Я же сказал, что решу твою проблему, не убивая его сам…
- Хорошо, - Орига оглянулся, улыбнувшись Эньоге, - Завтракать будешь? Там шуркь…
- Ты еще спрашиваешь? – фыркнул гарка, высылая своего коня в галоп - Надеюсь, его там точно на двоих хватит?
Антуан лежал на постели и изучал потолок. На потолке не было ничего нового, но это нехитрое занятие позволяло ему сосредоточиться на проблеме. Проблема была выматывающая, страшная и неимоверно опасная, потому что Анита не собиралась никуда уезжать.
Зайдя в свою спальню, граф упал на постель и мгновенно провалился в сон: смерть прислуги, а следом еще и загадочная болезнь лошадей выпили все силы. Но проспал недолго. Начали мучать кошмары – он снова видел окровавленные тела девушек – и граф проснулся. Вытер дрожащей рукой пот с лица.
Вставать не стал. Звать слугу тоже.
Просто лежал и думал. Как спасти единственную любимую женщину? Как уберечь от проклятия, что наложил демон? Как он сказал: «С сегодняшней ночи ты будешь терять все, что тебе дорого, до тех пор пока жив.»?
Антуан резко сел на постели, задыхаясь от простого ответа, который крылся в словах демона. Он может спасти Аниту если убьет себя. Было ли это выходом из ситуации?
Граф встал босыми ногами на прохладный пол, прошелся по комнате – колени подгибались. Убить себя – спасти любимую женщину. Или постараться сжать зубы и терпеть до последнего – должен же этот ублюдок успокоиться. Терпеть, значит, позволить Аните умереть. Может даже наблюдать за её смертью.
Антуан де Сальи очень любил жизнь. До безумия, не допуская даже мысли, что может с ней распрощаться в столь раннем возрасте. Тем более, по собственному желанию. Его раздирали противоречия, душила злоба и обида на демона.
Мужчина остановился посреди спальни, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Может обратиться к отцу Клеменсу? Он же сумеет изгнать дьявола.
Нет, слишком поздно. Да и опасно – ведь демона видел только сам Антуан… Отец Клеменс сочтет его умалишенным или, чего хуже, одержимым. И тогда граф никак не сумеет спасти Аниту.
Спасти Аниту или спасаться самому?
Во дворе раздалось цоканье подкованных копыт и Антуан метнулся к окну. Замер у стекла, а затем шумно выдохнул – у самой лестнице общался с дворецким сосед. Дэриан ле Круа.
Он часто заезжал пообщаться с Антуаном, обсудить последние испытания молодняка, похвалиться маточным поголовьем или новым жеребцом. Видеть его граф де Сальи сейчас не желал.
Антуан поспешно отпрянул от окна, когда агатовый взгляд Дэриана скользнул по второму этажу особняка.
Орига не случайно решил посетить дом жертвы Эньоги. В первую очередь желал оценить состояние чела, а во вторую чуть помочь собрату: если Антуан решится выйти и перекинуться парой фраз светской беседы, его будет ждать короткое видение восставшей из пепла собственной лошади.
Но граф де Сальи не пожелал появиться и нав покачал головой, глядя на, отпрянувшего в глубину комнаты, чела. Затем коротко попрощался с дворецким и тронул лошадь шенкелями. Прекрасно понимая, что Антуан наблюдает за ним, Орига позволил себе задуманную шутку.
Когда лошадь под незваным соседом внезапно стала как две капли воды похожа на павшую ночью Кокетку, Антуан поначалу не поверил своим глазам. Затем второй раз отпрянул от окна, накинул халат и выбежал из комнаты, намереваясь догнать Дэриана. Столкнувшись на лестнице с Анитой – женщину его внешний вид привел в замешательство, о чем она сразу же сказала – он остановился, понимая, что вероятнее всего это все происки демона. И Дэриан может стать такой же его жертвой, если Антуан заговорит с ним.
Выхода больше не оставалось. Кошмар не отпустит его до самой смерти, но если кошмар начнет убивать других – то виноват в этом будет он, Антуан де Сальи. И не смотря на то, что самоубийство тоже приведет его в Геенну огненную, он должен спасти кого сумеет.
Может быть…
Он улыбнулся Аните – широкой, счастливой, безумной улыбкой – и сбежал вниз по лестнице. Пробежал по двору – как был, в мягких тапочках, в пижаме и халате. У дверей конюшни остановился, выбирая, а затем подошел к нужному деннику и схватил за недоуздок скакового мерина. Быстро взнуздал и вывел во двор. Оглянулся на выбежавшую вслед за ним челядь, на побелевшую Аниту у лестнице и вскочил на лошадь. И сразу же хлестнул поводьями, заставляя выйти в галоп. Крикнул на ухо пугая, ускоряя, направляя лошадь вперед, туда где за прочной изгородью ощетинился сломанными ветками овраг.
Антуан прекрасно знал, что перемахнуть трехфутовое препятствие для коня не будет проблемой. Но чтобы скакун решился последовать дальше, в овраг, он должен понести. Протянув руку граф схватил ветку яблони и сорвал ее. Мельком оглядел, убеждаясь, что она подойдет, а затем, стиснув зубы, вонзил в круп коня.
«На том свете зачтется» - подумал он, летя вниз, на острые деревянные колья, - «Я – жертва. Я не убивал себя…»
Эпилог
Похороны были пышные и неспешные. «Лошадь понесла», - говорили шепотом гости в черном. Племянник графа де Сальи застыл изваянием около семейного склепа. Скорби он не чувствовал, но оставшись наследником богатого дяди, должен был показать, что достоин состояния. Чуть поодаль расположились остальные родственники и друзья.
Никто из слуг не сказал отцу Клеменсу, что перед смертью Антуан был не в себе. Графа отпели как полагается…
Позже, в саду, к молодому Этьену де Сальи подошел высокий мужчина, представившийся Дэрианом ле Круа. Выразил соболезнования по поводу безвременной кончины любимого родственника и плавно перевел тему на наследство.
- Полагаю, вы тоже увлекаетесь разведением лошадей? – Дэриан сорвал с ветки зеленый листок, покрутил в тонких сильных пальцах.
- Нет, - Этьен поморщился, - Я предпочитаю Париж, а не это захолустье! И лошадей не люблю. У меня есть шестерка для кареты и одна для охоты – мне хватает.
- Тогда, быть может, вы продадите мне этот завод? - обворожительно улыбнулся новый знакомый графа де Сальи и положил ладонь на плечо собеседнику.
- Если цена меня устроит, - в ответ рассмеялся тот, и не сделал попыток освободиться из объятий мужчины. – То обязательно продам.
Иллюстрация:
Орига и единорог
(Torchwood)
