Заявка:
Хочу: текст
Жанр: ангст, драма, экшен
Рейтинг: любой, желательно джен, гет. Слэш только обоснованный сюжетом и характерами.
Пэйринг: осары, навы
Дополнительные пожелания: Вторая война подземелий. Что-нибудь из той войны, чья-нибудь история.
Исключения: Без КШ, масанов, морян, концев и приставников.
читать дальше
Кругом властвовала тьма. Местные обитатели, привычные к жизни в подземельях, не замечали ее, как не замечают воздух, которым дышат — пока его в достатке. Но отсюда, из круглого, сводчатого, богато отделанного зала, в который мастера превратили созданный природой грот, тьма была изгнана. Из магических источников, невидимых под высоких куполом, исходили потоки рассеянного света, неяркого, не слепящего. Уютного. Свет лился так, что не оставлял места для теней, словно не желал тревожить здешних хозяев напоминанием об иной Тьме, древней и могучей, безжалостной к тем, кто посмел оспорить даже не её безграничную власть над миром, а лишь господство её любимых порождений.
Тишину круглого зала нарушал разве что едва слышный шорох когтей Слепых Волков по камню. Близлежащие переходы кишели этими существами, безгранично преданными хозяевам и сотворенными, казалось, для одной-единственной цели — рвать в клочья. Любого, кто рискнет приблизиться без позволения.
Десятки, сотни Слепых Волков с обсидиановыми зубами и когтями. Иллюзия былой надежной защиты…
«А всё так прекрасно начиналось».
— Говори, Туи, — велел сидящий в каменном кресле мужчина с царственной осанкой и золотым обручем на голове. Голубой камень в обруче мерцал в рассеянном свете и издалека выглядел похожим на звезду. Одежда мужчины была сшита из самого лучшего и дорогого белого шелка. Звали его Скайн, и почти восемьдесят лет он властвовал в здешнем лабиринте подземных ходов, гротов и нор. Теперь у него оставались считанные дни, если не часы. Он мог бы и не слушать разведчика, прекрасно зная, о чем тот расскажет. Но Туи вернулся из смертельно опасной вылазки и заслужил честь говорить с одним из владык Оси.
— Туи подобрался совсем близко, — докладывал низкорослый воин в сером облачении. — Туи прятался от навов так, как Великий его учил, и они его не заметили. Логова Ушт больше нет. Его пожрал огонь из земных глубин, а гарки добили или схватили всех, кто бросился наверх в поисках спасения. Немногие воины и женщины остались в дальнем подземелье, которое уцелело. Туи добрался до них и хотел привести к нам, но не смог. Владыка Лиант погиб, а Владычицу Линту взяли в плен и повезли в столицу вместе с другими. И их воины перестали понимать Туи, не слушали его, а только боялись и искали норы поглубже, чтобы спрятаться и от навов, и от огня. Наверное, их уже нашли и убили.
— Возможно, — тихо отозвался Скайн. — А может быть, и нет. Без Владык они — ничто, они будут покорными рабами навов.
— Туи не хочет быть рабом, — с надеждой и мольбой заговорил ос. — Туи не хочет стать глупым, как те, из Логова Ушт. Туи хочет сражаться за Великих и за Ось, и победить! Навы не смогут так просто сжечь нас, владыка Скайн и Скайя Милостивая могущественны и не позволят им этого!
«Никто не сумел противостоять новому оружию князя. Наше Логово — следующее на очереди. Перестань тешить себя надеждой, что первые осары найдут защиту, и решись, наконец, на то, что пока еще в твоих силах. Или забыл рассказы об участи послов, отправившихся в Уратай?»
— Мы не всемогущи, Туи, но мы сделаем все возможное. Для тебя будет особое поручение. Ты смел, умен и хорошо запомнил всё, чему я тебя учил. Ты уведешь из Логова всех женщин, они пойдут за тобой, потому что так велела осара. А потом вернешься ко мне, и я расскажу, что тебе придется сделать, если и наше Логово зальет пламя из глубин земли. Я доверю тебе самое дорогое, что есть у нас всех, отважный воин Туи. Скайю Милостивую и ее жизнь.
— Туи не подведет, Великий!
***
Осара появилась, как только мрак узкого перехода поглотил маленького оса. Подошла к каменному креслу, присела на подлокотник и преисполненным нежности движением провела рукой по волосам Скайна.
— Я собрала женщин. Но те пещеры, где им хватит места, и есть вода, слишком далеко отсюда. Я потеряю связь с ними. Ты уверен в их проводнике?
—Туи — лучший из всех, кто у меня есть. Он схватывает все на лету и сохраняет разум далеко от Логова. Он может самостоятельно направлять нескольких осов. Иногда я думаю, что ему не хватило совсем немногого, чтобы стать осаром.
— У осов рождаются только осы, — поморщилась Скайя.
— Сейчас — да, но так было не всегда. Мы произошли от них, как бы далеко мы ни оставили их позади.
Осара склонилась к любимому, заглянула ему в глаза, и на мгновение Скайн перестал видеть на ее прекрасном лице тени печали и тревоги. Он вспоминал, каким счастьем и торжеством светилось оно в Ночь Осаннмма. Меньше месяца назад. Вечность назад, когда они были полны надежды. Когда Земля была союзником и поглощала города темных вместе со всеми обитателями, а не врагом, по велению князя извергающим в Логова моря огненной лавы, от которых не было защиты и спасения.
Когда мысль о том, что новая жизнь зародилась в Ночь Осаннмма не только в чревах осских самок, переполняла радостью, а не страхом.
— Сколько нам еще осталось времени, как думаешь? — спросила Скайя.
— Я уверен, что ночью навы будут здесь, — ответил Скайн ровным голосом, будто речь шла о мелких повседневных делах. — Они спешат закончить войну, пока мы не умеем бороться с их новым оружием.
— Значит, мы обречены, — тихо-тихо вздохнула осара. — Тогда зачем уводить женщин и зачем их детям приходить в этот мир? В надежде, что когда-нибудь они вновь смогут породить подобных нам? Что они будут о нас помнить?
Скайн поднялся и бережно привлек её к себе, целуя в лоб, словно выточенный из белого мрамора — теплого, согретого ласковым солнцем начала лета.
— Рано отчаиваться, любовь моя. Еще ничего не кончено. Даже если падем мы, останутся другие. Майранк и Майла сильнее нас, их навам легко не одолеть. Я тоже не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока лава затопит Логово. И я последний раз прошу тебя, Скайя…
— Я не дам другого ответа, — прошептала она, склонив голову к его плечу. — Мы не можем расстаться, потому что без тебя — это даже не существование, это бесконечная агония. Мы встретим одну судьбу, какой бы она ни была.
«Что ты знаешь об агонии, любимая? На сколько вечностей растянулись для Кханга и Кии шесть часов на площади Глашатаев?»
— Что ж, значит, я должен вернуться к работе, — быстро произнес осар, не давая Скайе уловить эту мысль. — Пока еще есть время.
— Да, — Скайя с видимой неохотой, но без промедления отстранилась от своего мужчины.
Ее место было рядом с осами. Пока их богиня, Скайя Милостивая, Владычица Логова, была среди них, крысоловы не ведали страха и отчаяния, не допускали и тени мысли о поражении или бегстве. И, будь это возможно, умерли бы за неё дважды, трижды — столько, сколько потребуется.
***
Советник готовился к аркану, и Шимега расположился немного поодаль, бесстрастно ожидая, когда придет время отдать арнату приказ об атаке. На самом деле, командир арната совсем не был так уж бесстрастен, но привычно держал эмоции глубоко внутри, чтобы их отголоски не помешали одному из высших магов Темного Двора, занятому важным делом.
Все многолетние тренировки сейчас не могли заставить Шимегу сохранять абсолютное спокойствие и хладнокровие. Потому что наступила его ночь, ночь отмщения. А ведь он уже начал опасаться, что всё кончится еще до того, как его арнат, потерявший треть бойцов во время первых боев в осских подземельях, завершит переформирование и вернется на передовую. Успели, хвала Спящему и Тьме, и его ночь будет последней ночью существования на Земле этого Логова. Этой ночью закроются всё счеты, и снимется вся вина. Перед другом, командиром группы, отправленной вниз на разведку и растерзанной огромной сворой Слепых Волков. У Шимеги был приказ провести разведку как можно тщательней, и он направил самых лучших. Как делал всегда. Тогда еще не знали о том, каким оружием осары наделили своих тварей. Если б и знали, это ничего бы не изменило: приказ есть приказ. Разве что группа не дала бы застигнуть себя врасплох, и вернулся бы хоть кто-то.
Перед женщиной, к которой он обещал прийти, и больше не видел её никогда, ни живой, ни мертвой. Отыскать тела всех жителей городов, ушедших под землю, не было никакой возможности.
Это не забудется, но останется постепенно заживающей раной в памяти, а не тяжелым многолетним гнетом вины. Потому что сегодня ночью Шимега закроет счет своими руками, а не просто услышит военные сводки.
Ему доводилось видеть пленных осов. Без хозяев это было тупое стадо, лишенное воли и почти лишенное разума. Ненависть к ним имела не больше смысла, чем ненависть к земле, похоронившей под собой дом, где ждали Шимегу. Осары — совсем иное, и уж кто-кто, а они успеют спастись, когда ужасающая мощь аркана, переломившего ход войны, уничтожит Логово.
«И вылезут наверх, где мы будем их ждать».
Этой ночью смерть не должна избавить осаров от предначертанной им участи. Они умрут так, как решил князь, и об этом будут знать в самой захолустной дыре Империи, в самом отдаленном из Внешних Миров.
Чтобы ни одна Семья больше не осмелилась возомнить себя равной Нави.
«Почему он так долго? Что-то пошло не так?»
Невзрачный гранитный осколок посреди символов, вычерченных прямо на земле, на относительно ровном и свободном от травы месте, медленно наливался красным, раскаляясь. Слишком медленно. Советник не обращал на это внимания и продолжал читать заклинания, не прерываясь ни на миг. От потоков энергии, управляемых им, земля вокруг пошла трещинами, и советник ухитрялся одновременно с арканом еще и отводить их от пересечения линий, на котором располагался камушек, непостижимым для Шимеги образом до сих пор не превратившийся в пыль при такой плотности потоков.
Шимега не мог помочь и терпеливо ждал, зная, что за его спиной точно так же замерли в ожидании команды все пришедшие сюда гарки. А команды всё не было.
Наконец, не выдержав обрушившейся на него силы Тьмы, осколок гранита вспыхнул слепящим светом и осел, оплавляясь, а потом провалился в возникшую от его жара трещину в камне. И, словно вызванный ничтожным толчком обвал, до слуха воинов дошел тяжкий и зловещий подземный рокот.
— Мне пытались мешать. — Советник утомленно опустил руки, спрятанные в широких рукавах черного плаща, и обернулся к Шимеге. — Но «Слезы сердца Земли» не по зубам никому их них. Возможно, если бы они бросили свои Логова и собрались все вместе… К счастью, осары слишком заносчивы для этого, и даже не пороге смерти не поступаются своей гордостью. Ну, как хотят. На площади Глашатаев мы соберем всех, кого сможем. Чем больше, тем лучше.
Шимега и сам отлично знал приказ брать подземных владык живыми. И молча продолжал ждать, пока рокот и гул достигнут высшей точки. От трещин уже доносились едкие запахи газов, вырвавшихся вместе с магмой из земных недр.
«Пора».
Шимега и командир второго арната, направленного на штурм, не могли слышать друг друга, но выкрикнули приказы в один голос, и гарки черными бесшумными тенями в ночи ринулись на верхний ярус Логова, почти не задетый извержением. За ними маги уже готовились открыть порталы, в которые погонят захваченных осов.
***
Какое-то время Скайну казалось, что у него может получиться — пока ярость Тьмы не сломила окончательно безнадежные попытки сопротивления. Осар ждал того, что должно произойти, но оказалось, что к такому кошмару, который породил и бросил на Логово проклятый аркан, невозможно быть готовым. При виде подступающей огненной реки рассудок вчистую проигрывал инстинкту, отторгавшему всё, даже угрозу пленения, всё, кроме стремления бежать прочь — как можно быстрее и дальше. И Скайн, ведомый старым, как мир, инстинктом, рвался наверх вместе с осами, от ужаса почти не воспринимающими ментальных приказов.
Слепые Волки в приказах не нуждались: они сгрудились вокруг повелителя, в ярости скаля обсидиановые клыки — уже бесполезный дар осаров. Появившиеся на пути черные стремительные фигуры не собирались незадолго до победы становиться жертвами сильных и быстрых, но всего лишь зверей. Их хваленые мечи оставались в ножнах, а в руках были остроги и дротики, которые они и метнули, не подпуская Слепых Волков на расстояние броска. И каждый Волк, хотя бы задетый этим оружием, издавал короткий жалобный скулеж и замирал, рухнув на камни — видимо, наконечники обработали моментально парализующим ядом. Миг — и на место передних гарок заступили новые, всё с теми же дротиками и острогами в руках. Вырвавшихся вперед зверей уничтожали огненными стрелами. Когда-то Скайн с легкостью отразил бы их, но не сейчас, когда он выложился весь и так ничего и не добился. Поняв это, гарки усилили натиск, добивая последних Слепых Волков одного за другим. Подоспевшие к ним на помощь воины отрезали Скайна и его защитников от основной массы осов и гнали перепуганных крысоловов к выходу, без пощады разя тех, у кого еще хватало духу держать в руках оружие.
Осар скрипнул зубами, представив, что где-то у другого выхода из разрушенного Логова такое же черное кольцо смыкается вокруг Скайи. Что ж, он сам устроил так, чтобы во время штурма они с любимой не оказались рядом друг с другом. Ведь если он поймет, что Туи готов исполнить его последний приказ, то ни за что не позволит этого сделать.
Скайн сомкнул пальцы на рукояти трофейного черного клинка, памяти о недавних и бесконечно далеких временах, когда всё было иначе, и Ось верила, что больше никто и никогда не поставит ее на колени. Он держал в руках меч впервые за все время правления Логовом и совершенно не умел фехтовать. Но не мог просто стоять и ждать неизбежного, когда упадет последний Слепой Волк.
Когда его одним умелым тычком заставили выпустить оружие и выкрутили руки, он лишь презрительно усмехнулся.
Он сделал всё, что мог. Он не спас Логово и любимую, но избавил её от их прикосновений.
***
Еще накануне Туи не поверил бы, что он способен на такое. Но накануне он еще не поклялся Великому не подвести, сберечь жизнь Скайи Милостивой и будущего владыки, которого она должна родить. Накануне и вообразить никто не мог, как страшно метаться в поисках выхода, когда твой дом погружается в озеро кипящей лавы.
Чутье Туи опередило чутье самой осары: он первым свернул в спасительный боковой ход, ведущий кверху. Тех, кто замешкался, поглотил хлынувший в главный тоннель огненный поток. Слыша их крики, Туи не мог печалиться: ведь Скайя оставалась рядом и без устали поддерживала его своей любовью и добротой. Разве можно допустить, чтобы она умерла? Туи не допустит — он поклялся!
В извилистом и готовом вот-вот обрушиться переходе было очень тесно. То и дело даже осам приходилось ползти, а Скайю в самые узкие места буквально проталкивали общими усилиями. Осара не проронила ни единой жалобы. Её улыбка продолжала ободрять и укреплять дух беглецов. Она первой заронила надежду в их сердца, сказав, что этот старый, заброшенный путь, о котором навам вряд ли известно, выведет наружу далеко от главных входов в Логово. И можно будет незамеченными укрыться в горах. После этих слов прибавили шаг даже те, кто еле держался на ногах от ран и усталости. Другого пути к спасению все равно не было. Они прошли его до конца.
На поверхности их уже ждали: маги темных давно отследили передвижение осары. Измученные осы ринулись в бой, понимая, что обречены. С ними безжалостно расправлялись, но от Туи не укрылось, что навы избегают трогать тех, кто находится рядом со Скайей. Значит, ее хотят захватить в плен, как Линту из Логова Ушт, и настала пора использовать последнее средство. Он успеет!
Туи вытащил несколько отполированных до блеска каменных бусин и, пробормотав слова, которые Скайн приказал ему заучить, бросил под ноги осары.
Скайя пронзительно вскрикнула, охваченная белым, жарче погубившего Логово огня, магическим пламенем. Крик тут же оборвался, и, прежде чем навские колдуны успели вмешаться, от прекрасной женщины не осталось ничего, кроме кучки горячего пепла.
«Как же так? Туи всё сделал правильно! Это должно было спасти Скайю Милостивую, а не убить ее!»
— Мы не сумели захватить осару, — виновато сообщил Шимеге старший последней группы охотников. — Ее прикончил вот этот крысёнок с помощью какого-то артефакта. Никто не думал, что ос поднимет руку на свою богиню, такого никогда не бывало.
— Я спасал ее, — в который раз повторил Туи, с трудом шевеля разбитыми губами.
— Так-так, — заинтересованно глянул на него Шимега. — Он что, не разучился говорить, как разумный? Осара, ты сказал, мертва, ее дружка мы уже отправили в Уратай.
— Все прочие перестали соображать, да, — кивком указал гарка на кучку пленников, — а этот, по-моему, в уме повредился таким манером. Может, эрлийцам его на опыты отдать, пускай в башке у него поковыряются?
— Посмотрим. — Шимега жестом велел подтолкнуть оса ближе к себе и хмуро спросил: — Имя?
И едва успел отдернуть сапог, чтобы на него не угодил сгусток тягучей слюны пополам с кровью.
— Стоять! — удержал командир воина, уже наладившегося от души врезать дерзкому осу ногой. — Зря ты так, Нирга, насчет ума этого паршивца. Неясно, как, но он таки при нем остался. Разозлить нас решил, чтобы поскорее сдохнуть?
— Боится казни на площади Глашатаев? И впрямь, соображает, животное.
— Нет, — возразил Шимега, уловив в эмоциях пленника что-то похожее на облегчение при словах Нирги. — Остаться в живых он боится после того, как волей или неволей убил осару. Зачем идти ему навстречу, добычу-то он нам угробил, как ни крути. Все уже здесь?
— Так точно, готовимся к возвращению.
— Вот и продолжайте. А этого пусть высекут, но не до смерти, и бросят тут где-нибудь.
***
Скайн и Линта стояли на площади Глашатаев друг напротив друга. Перед началом казни им объявили, что они умрут самыми последними, раз уж остались без пар и не смогут испытывать двойной муки. Если бы Скайн не разучился смеяться, он расхохотался бы им в лица. Они всерьез полагают, что осаров, потерявших любимых, еще можно испугать какими-то мучениями? После того, как грубо, страшно, кроваво разорвана связь, бывшая сутью всей жизни? Когда корчатся в судорогах и кровоточат обрубки нитей, соединявших каждую частичку двух душ? Они действительно так глупы или прикидываются?
Через час после начала пытки он смеялся бы над собой и своим наивным заблуждением. Если бы мог. Но он мог только кричать.
И иногда, сквозь красный туман, видеть, как меняется лицо той, кого называли когда-то Линтой Любящей. Чувствовать, что происходит с ней, на обрывках прежнего единства со Скайей.
Чувствовать, что ее ненависть, все еще не убитая невыносимой болью, обращена уже не к палачам — к несчастным, терзаемым по соседству. Потому что эти останки когда-то гордых и прекрасных осаров, несмотря на всё, проделанное с ними, до сих пор живы и дышат. Значит, ее муки будут продолжаться.
Скайн не винил ее. Если бы не он сам обманул Туи, дав вместо спасительного артефакта, которого не было, смертоносный, кто знает, может, и он ненавидел бы Скайю за то, что ее здесь нет. Ведь иначе это могло бы уже закончиться.
Эпилог
— Нет! Туи не ходить!
— Молчи, — отмахнулся Туи от женщины. Сегодня было намного лучше. Ноги были еще слабы и плохо держали, но он не упал, как в прошлый раз, после двух шагов. Значит, скоро пойдет со стаей на охоту. Туи не лезли в горло крохи еды, которые женщины, носящие детей, отдавали ему из своей жалкой добычи. С тех пор, как он пришел в себя и начал понимать, где находится, они кормили его почти что насильно.
Туи очень плохо помнил, как очутился здесь. Вроде бы, когда его избили и оставили одного, он пополз обратно вниз, чтобы умереть в огне, от которого бежал. Зачем? Он долго полз, сначала один, потом с неизвестно откуда взявшейся стаей, видно, потерявшей хозяина. Дальше — темнота. И эти женщины… Он их видел раньше. Только не помнил ту, с кем был Ночью Осаннмма. Ведь с кем-то был, как все взрослые мужчины. Наверное, она тоже умерла. Как Скайя Милостивая. Туи не помнил, почему умерла осара, он помнил только, как болели глаза от яркой ослепительной вспышки.
А эти женщины всё еще живы, и у них будут дети. Осара хотела, чтобы они жили, и Туи не подведет. Он будет искать для них пищу, и защищать их, и учить их сыновей охотиться. Вдруг он отец кого-то из них?
Еще Туи смутно помнилось, что раньше думалось легко, хорошо и обо всём, о чём захочется. А сейчас мысли путаются, и голова начинает болеть, если задуматься о чём-то, кроме еды, сна, крыс или опасности, поджидающей одиночек далеко от логова.
«Логова нет. — Есть это место, мы тут живем, сюда приходят крысы без хозяев. — Опять боль. — Должно быть, Туи сильно били по голове».
«Надо терпеть. Нельзя забыть. Будут дети, мало научить их искать пищу и понимать крыс. Надо говорить об осарах. О богах. Скайе Милостивой и Великом Скайне. Туи поклялся».
Хочу: текст
Жанр: ангст, драма, экшен
Рейтинг: любой, желательно джен, гет. Слэш только обоснованный сюжетом и характерами.
Пэйринг: осары, навы
Дополнительные пожелания: Вторая война подземелий. Что-нибудь из той войны, чья-нибудь история.
Исключения: Без КШ, масанов, морян, концев и приставников.
читать дальше
Кругом властвовала тьма. Местные обитатели, привычные к жизни в подземельях, не замечали ее, как не замечают воздух, которым дышат — пока его в достатке. Но отсюда, из круглого, сводчатого, богато отделанного зала, в который мастера превратили созданный природой грот, тьма была изгнана. Из магических источников, невидимых под высоких куполом, исходили потоки рассеянного света, неяркого, не слепящего. Уютного. Свет лился так, что не оставлял места для теней, словно не желал тревожить здешних хозяев напоминанием об иной Тьме, древней и могучей, безжалостной к тем, кто посмел оспорить даже не её безграничную власть над миром, а лишь господство её любимых порождений.
Тишину круглого зала нарушал разве что едва слышный шорох когтей Слепых Волков по камню. Близлежащие переходы кишели этими существами, безгранично преданными хозяевам и сотворенными, казалось, для одной-единственной цели — рвать в клочья. Любого, кто рискнет приблизиться без позволения.
Десятки, сотни Слепых Волков с обсидиановыми зубами и когтями. Иллюзия былой надежной защиты…
«А всё так прекрасно начиналось».
— Говори, Туи, — велел сидящий в каменном кресле мужчина с царственной осанкой и золотым обручем на голове. Голубой камень в обруче мерцал в рассеянном свете и издалека выглядел похожим на звезду. Одежда мужчины была сшита из самого лучшего и дорогого белого шелка. Звали его Скайн, и почти восемьдесят лет он властвовал в здешнем лабиринте подземных ходов, гротов и нор. Теперь у него оставались считанные дни, если не часы. Он мог бы и не слушать разведчика, прекрасно зная, о чем тот расскажет. Но Туи вернулся из смертельно опасной вылазки и заслужил честь говорить с одним из владык Оси.
— Туи подобрался совсем близко, — докладывал низкорослый воин в сером облачении. — Туи прятался от навов так, как Великий его учил, и они его не заметили. Логова Ушт больше нет. Его пожрал огонь из земных глубин, а гарки добили или схватили всех, кто бросился наверх в поисках спасения. Немногие воины и женщины остались в дальнем подземелье, которое уцелело. Туи добрался до них и хотел привести к нам, но не смог. Владыка Лиант погиб, а Владычицу Линту взяли в плен и повезли в столицу вместе с другими. И их воины перестали понимать Туи, не слушали его, а только боялись и искали норы поглубже, чтобы спрятаться и от навов, и от огня. Наверное, их уже нашли и убили.
— Возможно, — тихо отозвался Скайн. — А может быть, и нет. Без Владык они — ничто, они будут покорными рабами навов.
— Туи не хочет быть рабом, — с надеждой и мольбой заговорил ос. — Туи не хочет стать глупым, как те, из Логова Ушт. Туи хочет сражаться за Великих и за Ось, и победить! Навы не смогут так просто сжечь нас, владыка Скайн и Скайя Милостивая могущественны и не позволят им этого!
«Никто не сумел противостоять новому оружию князя. Наше Логово — следующее на очереди. Перестань тешить себя надеждой, что первые осары найдут защиту, и решись, наконец, на то, что пока еще в твоих силах. Или забыл рассказы об участи послов, отправившихся в Уратай?»
— Мы не всемогущи, Туи, но мы сделаем все возможное. Для тебя будет особое поручение. Ты смел, умен и хорошо запомнил всё, чему я тебя учил. Ты уведешь из Логова всех женщин, они пойдут за тобой, потому что так велела осара. А потом вернешься ко мне, и я расскажу, что тебе придется сделать, если и наше Логово зальет пламя из глубин земли. Я доверю тебе самое дорогое, что есть у нас всех, отважный воин Туи. Скайю Милостивую и ее жизнь.
— Туи не подведет, Великий!
***
Осара появилась, как только мрак узкого перехода поглотил маленького оса. Подошла к каменному креслу, присела на подлокотник и преисполненным нежности движением провела рукой по волосам Скайна.
— Я собрала женщин. Но те пещеры, где им хватит места, и есть вода, слишком далеко отсюда. Я потеряю связь с ними. Ты уверен в их проводнике?
—Туи — лучший из всех, кто у меня есть. Он схватывает все на лету и сохраняет разум далеко от Логова. Он может самостоятельно направлять нескольких осов. Иногда я думаю, что ему не хватило совсем немногого, чтобы стать осаром.
— У осов рождаются только осы, — поморщилась Скайя.
— Сейчас — да, но так было не всегда. Мы произошли от них, как бы далеко мы ни оставили их позади.
Осара склонилась к любимому, заглянула ему в глаза, и на мгновение Скайн перестал видеть на ее прекрасном лице тени печали и тревоги. Он вспоминал, каким счастьем и торжеством светилось оно в Ночь Осаннмма. Меньше месяца назад. Вечность назад, когда они были полны надежды. Когда Земля была союзником и поглощала города темных вместе со всеми обитателями, а не врагом, по велению князя извергающим в Логова моря огненной лавы, от которых не было защиты и спасения.
Когда мысль о том, что новая жизнь зародилась в Ночь Осаннмма не только в чревах осских самок, переполняла радостью, а не страхом.
— Сколько нам еще осталось времени, как думаешь? — спросила Скайя.
— Я уверен, что ночью навы будут здесь, — ответил Скайн ровным голосом, будто речь шла о мелких повседневных делах. — Они спешат закончить войну, пока мы не умеем бороться с их новым оружием.
— Значит, мы обречены, — тихо-тихо вздохнула осара. — Тогда зачем уводить женщин и зачем их детям приходить в этот мир? В надежде, что когда-нибудь они вновь смогут породить подобных нам? Что они будут о нас помнить?
Скайн поднялся и бережно привлек её к себе, целуя в лоб, словно выточенный из белого мрамора — теплого, согретого ласковым солнцем начала лета.
— Рано отчаиваться, любовь моя. Еще ничего не кончено. Даже если падем мы, останутся другие. Майранк и Майла сильнее нас, их навам легко не одолеть. Я тоже не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока лава затопит Логово. И я последний раз прошу тебя, Скайя…
— Я не дам другого ответа, — прошептала она, склонив голову к его плечу. — Мы не можем расстаться, потому что без тебя — это даже не существование, это бесконечная агония. Мы встретим одну судьбу, какой бы она ни была.
«Что ты знаешь об агонии, любимая? На сколько вечностей растянулись для Кханга и Кии шесть часов на площади Глашатаев?»
— Что ж, значит, я должен вернуться к работе, — быстро произнес осар, не давая Скайе уловить эту мысль. — Пока еще есть время.
— Да, — Скайя с видимой неохотой, но без промедления отстранилась от своего мужчины.
Ее место было рядом с осами. Пока их богиня, Скайя Милостивая, Владычица Логова, была среди них, крысоловы не ведали страха и отчаяния, не допускали и тени мысли о поражении или бегстве. И, будь это возможно, умерли бы за неё дважды, трижды — столько, сколько потребуется.
***
Советник готовился к аркану, и Шимега расположился немного поодаль, бесстрастно ожидая, когда придет время отдать арнату приказ об атаке. На самом деле, командир арната совсем не был так уж бесстрастен, но привычно держал эмоции глубоко внутри, чтобы их отголоски не помешали одному из высших магов Темного Двора, занятому важным делом.
Все многолетние тренировки сейчас не могли заставить Шимегу сохранять абсолютное спокойствие и хладнокровие. Потому что наступила его ночь, ночь отмщения. А ведь он уже начал опасаться, что всё кончится еще до того, как его арнат, потерявший треть бойцов во время первых боев в осских подземельях, завершит переформирование и вернется на передовую. Успели, хвала Спящему и Тьме, и его ночь будет последней ночью существования на Земле этого Логова. Этой ночью закроются всё счеты, и снимется вся вина. Перед другом, командиром группы, отправленной вниз на разведку и растерзанной огромной сворой Слепых Волков. У Шимеги был приказ провести разведку как можно тщательней, и он направил самых лучших. Как делал всегда. Тогда еще не знали о том, каким оружием осары наделили своих тварей. Если б и знали, это ничего бы не изменило: приказ есть приказ. Разве что группа не дала бы застигнуть себя врасплох, и вернулся бы хоть кто-то.
Перед женщиной, к которой он обещал прийти, и больше не видел её никогда, ни живой, ни мертвой. Отыскать тела всех жителей городов, ушедших под землю, не было никакой возможности.
Это не забудется, но останется постепенно заживающей раной в памяти, а не тяжелым многолетним гнетом вины. Потому что сегодня ночью Шимега закроет счет своими руками, а не просто услышит военные сводки.
Ему доводилось видеть пленных осов. Без хозяев это было тупое стадо, лишенное воли и почти лишенное разума. Ненависть к ним имела не больше смысла, чем ненависть к земле, похоронившей под собой дом, где ждали Шимегу. Осары — совсем иное, и уж кто-кто, а они успеют спастись, когда ужасающая мощь аркана, переломившего ход войны, уничтожит Логово.
«И вылезут наверх, где мы будем их ждать».
Этой ночью смерть не должна избавить осаров от предначертанной им участи. Они умрут так, как решил князь, и об этом будут знать в самой захолустной дыре Империи, в самом отдаленном из Внешних Миров.
Чтобы ни одна Семья больше не осмелилась возомнить себя равной Нави.
«Почему он так долго? Что-то пошло не так?»
Невзрачный гранитный осколок посреди символов, вычерченных прямо на земле, на относительно ровном и свободном от травы месте, медленно наливался красным, раскаляясь. Слишком медленно. Советник не обращал на это внимания и продолжал читать заклинания, не прерываясь ни на миг. От потоков энергии, управляемых им, земля вокруг пошла трещинами, и советник ухитрялся одновременно с арканом еще и отводить их от пересечения линий, на котором располагался камушек, непостижимым для Шимеги образом до сих пор не превратившийся в пыль при такой плотности потоков.
Шимега не мог помочь и терпеливо ждал, зная, что за его спиной точно так же замерли в ожидании команды все пришедшие сюда гарки. А команды всё не было.
Наконец, не выдержав обрушившейся на него силы Тьмы, осколок гранита вспыхнул слепящим светом и осел, оплавляясь, а потом провалился в возникшую от его жара трещину в камне. И, словно вызванный ничтожным толчком обвал, до слуха воинов дошел тяжкий и зловещий подземный рокот.
— Мне пытались мешать. — Советник утомленно опустил руки, спрятанные в широких рукавах черного плаща, и обернулся к Шимеге. — Но «Слезы сердца Земли» не по зубам никому их них. Возможно, если бы они бросили свои Логова и собрались все вместе… К счастью, осары слишком заносчивы для этого, и даже не пороге смерти не поступаются своей гордостью. Ну, как хотят. На площади Глашатаев мы соберем всех, кого сможем. Чем больше, тем лучше.
Шимега и сам отлично знал приказ брать подземных владык живыми. И молча продолжал ждать, пока рокот и гул достигнут высшей точки. От трещин уже доносились едкие запахи газов, вырвавшихся вместе с магмой из земных недр.
«Пора».
Шимега и командир второго арната, направленного на штурм, не могли слышать друг друга, но выкрикнули приказы в один голос, и гарки черными бесшумными тенями в ночи ринулись на верхний ярус Логова, почти не задетый извержением. За ними маги уже готовились открыть порталы, в которые погонят захваченных осов.
***
Какое-то время Скайну казалось, что у него может получиться — пока ярость Тьмы не сломила окончательно безнадежные попытки сопротивления. Осар ждал того, что должно произойти, но оказалось, что к такому кошмару, который породил и бросил на Логово проклятый аркан, невозможно быть готовым. При виде подступающей огненной реки рассудок вчистую проигрывал инстинкту, отторгавшему всё, даже угрозу пленения, всё, кроме стремления бежать прочь — как можно быстрее и дальше. И Скайн, ведомый старым, как мир, инстинктом, рвался наверх вместе с осами, от ужаса почти не воспринимающими ментальных приказов.
Слепые Волки в приказах не нуждались: они сгрудились вокруг повелителя, в ярости скаля обсидиановые клыки — уже бесполезный дар осаров. Появившиеся на пути черные стремительные фигуры не собирались незадолго до победы становиться жертвами сильных и быстрых, но всего лишь зверей. Их хваленые мечи оставались в ножнах, а в руках были остроги и дротики, которые они и метнули, не подпуская Слепых Волков на расстояние броска. И каждый Волк, хотя бы задетый этим оружием, издавал короткий жалобный скулеж и замирал, рухнув на камни — видимо, наконечники обработали моментально парализующим ядом. Миг — и на место передних гарок заступили новые, всё с теми же дротиками и острогами в руках. Вырвавшихся вперед зверей уничтожали огненными стрелами. Когда-то Скайн с легкостью отразил бы их, но не сейчас, когда он выложился весь и так ничего и не добился. Поняв это, гарки усилили натиск, добивая последних Слепых Волков одного за другим. Подоспевшие к ним на помощь воины отрезали Скайна и его защитников от основной массы осов и гнали перепуганных крысоловов к выходу, без пощады разя тех, у кого еще хватало духу держать в руках оружие.
Осар скрипнул зубами, представив, что где-то у другого выхода из разрушенного Логова такое же черное кольцо смыкается вокруг Скайи. Что ж, он сам устроил так, чтобы во время штурма они с любимой не оказались рядом друг с другом. Ведь если он поймет, что Туи готов исполнить его последний приказ, то ни за что не позволит этого сделать.
Скайн сомкнул пальцы на рукояти трофейного черного клинка, памяти о недавних и бесконечно далеких временах, когда всё было иначе, и Ось верила, что больше никто и никогда не поставит ее на колени. Он держал в руках меч впервые за все время правления Логовом и совершенно не умел фехтовать. Но не мог просто стоять и ждать неизбежного, когда упадет последний Слепой Волк.
Когда его одним умелым тычком заставили выпустить оружие и выкрутили руки, он лишь презрительно усмехнулся.
Он сделал всё, что мог. Он не спас Логово и любимую, но избавил её от их прикосновений.
***
Еще накануне Туи не поверил бы, что он способен на такое. Но накануне он еще не поклялся Великому не подвести, сберечь жизнь Скайи Милостивой и будущего владыки, которого она должна родить. Накануне и вообразить никто не мог, как страшно метаться в поисках выхода, когда твой дом погружается в озеро кипящей лавы.
Чутье Туи опередило чутье самой осары: он первым свернул в спасительный боковой ход, ведущий кверху. Тех, кто замешкался, поглотил хлынувший в главный тоннель огненный поток. Слыша их крики, Туи не мог печалиться: ведь Скайя оставалась рядом и без устали поддерживала его своей любовью и добротой. Разве можно допустить, чтобы она умерла? Туи не допустит — он поклялся!
В извилистом и готовом вот-вот обрушиться переходе было очень тесно. То и дело даже осам приходилось ползти, а Скайю в самые узкие места буквально проталкивали общими усилиями. Осара не проронила ни единой жалобы. Её улыбка продолжала ободрять и укреплять дух беглецов. Она первой заронила надежду в их сердца, сказав, что этот старый, заброшенный путь, о котором навам вряд ли известно, выведет наружу далеко от главных входов в Логово. И можно будет незамеченными укрыться в горах. После этих слов прибавили шаг даже те, кто еле держался на ногах от ран и усталости. Другого пути к спасению все равно не было. Они прошли его до конца.
На поверхности их уже ждали: маги темных давно отследили передвижение осары. Измученные осы ринулись в бой, понимая, что обречены. С ними безжалостно расправлялись, но от Туи не укрылось, что навы избегают трогать тех, кто находится рядом со Скайей. Значит, ее хотят захватить в плен, как Линту из Логова Ушт, и настала пора использовать последнее средство. Он успеет!
Туи вытащил несколько отполированных до блеска каменных бусин и, пробормотав слова, которые Скайн приказал ему заучить, бросил под ноги осары.
Скайя пронзительно вскрикнула, охваченная белым, жарче погубившего Логово огня, магическим пламенем. Крик тут же оборвался, и, прежде чем навские колдуны успели вмешаться, от прекрасной женщины не осталось ничего, кроме кучки горячего пепла.
«Как же так? Туи всё сделал правильно! Это должно было спасти Скайю Милостивую, а не убить ее!»
— Мы не сумели захватить осару, — виновато сообщил Шимеге старший последней группы охотников. — Ее прикончил вот этот крысёнок с помощью какого-то артефакта. Никто не думал, что ос поднимет руку на свою богиню, такого никогда не бывало.
— Я спасал ее, — в который раз повторил Туи, с трудом шевеля разбитыми губами.
— Так-так, — заинтересованно глянул на него Шимега. — Он что, не разучился говорить, как разумный? Осара, ты сказал, мертва, ее дружка мы уже отправили в Уратай.
— Все прочие перестали соображать, да, — кивком указал гарка на кучку пленников, — а этот, по-моему, в уме повредился таким манером. Может, эрлийцам его на опыты отдать, пускай в башке у него поковыряются?
— Посмотрим. — Шимега жестом велел подтолкнуть оса ближе к себе и хмуро спросил: — Имя?
И едва успел отдернуть сапог, чтобы на него не угодил сгусток тягучей слюны пополам с кровью.
— Стоять! — удержал командир воина, уже наладившегося от души врезать дерзкому осу ногой. — Зря ты так, Нирга, насчет ума этого паршивца. Неясно, как, но он таки при нем остался. Разозлить нас решил, чтобы поскорее сдохнуть?
— Боится казни на площади Глашатаев? И впрямь, соображает, животное.
— Нет, — возразил Шимега, уловив в эмоциях пленника что-то похожее на облегчение при словах Нирги. — Остаться в живых он боится после того, как волей или неволей убил осару. Зачем идти ему навстречу, добычу-то он нам угробил, как ни крути. Все уже здесь?
— Так точно, готовимся к возвращению.
— Вот и продолжайте. А этого пусть высекут, но не до смерти, и бросят тут где-нибудь.
***
Скайн и Линта стояли на площади Глашатаев друг напротив друга. Перед началом казни им объявили, что они умрут самыми последними, раз уж остались без пар и не смогут испытывать двойной муки. Если бы Скайн не разучился смеяться, он расхохотался бы им в лица. Они всерьез полагают, что осаров, потерявших любимых, еще можно испугать какими-то мучениями? После того, как грубо, страшно, кроваво разорвана связь, бывшая сутью всей жизни? Когда корчатся в судорогах и кровоточат обрубки нитей, соединявших каждую частичку двух душ? Они действительно так глупы или прикидываются?
Через час после начала пытки он смеялся бы над собой и своим наивным заблуждением. Если бы мог. Но он мог только кричать.
И иногда, сквозь красный туман, видеть, как меняется лицо той, кого называли когда-то Линтой Любящей. Чувствовать, что происходит с ней, на обрывках прежнего единства со Скайей.
Чувствовать, что ее ненависть, все еще не убитая невыносимой болью, обращена уже не к палачам — к несчастным, терзаемым по соседству. Потому что эти останки когда-то гордых и прекрасных осаров, несмотря на всё, проделанное с ними, до сих пор живы и дышат. Значит, ее муки будут продолжаться.
Скайн не винил ее. Если бы не он сам обманул Туи, дав вместо спасительного артефакта, которого не было, смертоносный, кто знает, может, и он ненавидел бы Скайю за то, что ее здесь нет. Ведь иначе это могло бы уже закончиться.
Эпилог
— Нет! Туи не ходить!
— Молчи, — отмахнулся Туи от женщины. Сегодня было намного лучше. Ноги были еще слабы и плохо держали, но он не упал, как в прошлый раз, после двух шагов. Значит, скоро пойдет со стаей на охоту. Туи не лезли в горло крохи еды, которые женщины, носящие детей, отдавали ему из своей жалкой добычи. С тех пор, как он пришел в себя и начал понимать, где находится, они кормили его почти что насильно.
Туи очень плохо помнил, как очутился здесь. Вроде бы, когда его избили и оставили одного, он пополз обратно вниз, чтобы умереть в огне, от которого бежал. Зачем? Он долго полз, сначала один, потом с неизвестно откуда взявшейся стаей, видно, потерявшей хозяина. Дальше — темнота. И эти женщины… Он их видел раньше. Только не помнил ту, с кем был Ночью Осаннмма. Ведь с кем-то был, как все взрослые мужчины. Наверное, она тоже умерла. Как Скайя Милостивая. Туи не помнил, почему умерла осара, он помнил только, как болели глаза от яркой ослепительной вспышки.
А эти женщины всё еще живы, и у них будут дети. Осара хотела, чтобы они жили, и Туи не подведет. Он будет искать для них пищу, и защищать их, и учить их сыновей охотиться. Вдруг он отец кого-то из них?
Еще Туи смутно помнилось, что раньше думалось легко, хорошо и обо всём, о чём захочется. А сейчас мысли путаются, и голова начинает болеть, если задуматься о чём-то, кроме еды, сна, крыс или опасности, поджидающей одиночек далеко от логова.
«Логова нет. — Есть это место, мы тут живем, сюда приходят крысы без хозяев. — Опять боль. — Должно быть, Туи сильно били по голове».
«Надо терпеть. Нельзя забыть. Будут дети, мало научить их искать пищу и понимать крыс. Надо говорить об осарах. О богах. Скайе Милостивой и Великом Скайне. Туи поклялся».
@темы: Навы, Конкурс/челлендж/фикатон, Вассалы, Рассказ
-
-
23.12.2013 в 23:09-
-
23.12.2013 в 23:33-
-
24.12.2013 в 00:06*посмотрела на деанон - пожалела, что не может угостить автора тортиком*
-
-
24.12.2013 в 05:36Сэриэль., Навия, спасибо! Ничего-ничего, аффтару давно пора с тортиками завязывать)
-
-
24.12.2013 в 10:25-
-
24.12.2013 в 18:24-
-
24.12.2013 в 22:36-
-
25.12.2013 в 05:22-
-
26.12.2013 в 17:35-
-
26.12.2013 в 19:24